Категория:псевдоисторический
Жанр: фантастика, фэнтези, мелодрама, боевик
Статус: в проц.
Дополнение: Идея из лайт-новеллы Убукато То и сц.т/романа Л.Сейдман, основ. на романе Бернардо Гимарайнша

Вы, даже в своем физическом воплощении являетесь вибрационной сущностью,
и все с чем вы сталкиваетесь тоже имеет вибрационную природу. Все атомы постоянно
движутся. И только благодаря способности разума переводить вибрации на понятный язык,
вы вообще можете понимать окружающий мир. А что если, по земле прошла вибрационная
волна и раскидала человеческие вибрации по всей линии времени.
О любви двух близнецов, из прошлого и будущего.

«Гляжусь в тебя, как в зеркало»

Пролог

Пролог


Конец света все-таки наступил. Но, не в 2012 году, как все боялись, а в 2025. Вообще-то, кто-нибудь всегда предсказывал конец света на протяжении человеческой истории - и его всегда боялись. Но 2025-й пророки и астрологи не предсказывали. "Верхняя планка" пророчеств упиралась в него, на нем кончались все метафизические предсказания. Пророчеством можно было назвать разве только шутливые наброски научно-технического американского журнала "Футурист". Однако, все же, он не стал и таким, каким его предполагали эти шутники. Астероид не прилетел, роботы не восстали, но Россия и Китай все же начали войну с Соединенными Штатами. Это была война денег и технологий. Необъявленная война, негласная. К этому времени Китай являлся фактическим производителем продукции почти всех известных мировых фирм за счет дешевой рабочей силы. А российские хакеры, которым больше нечем было заняться, имели возможность контролировать почти все безналичные расчеты этих фирм, несмотря на заявленную их абсолютную безопасность. И именно в тот момент власти Китая решили, что теперь могут позволить себе от данных фирм и их стран не зависеть. Поначалу, американским и европейским спецслужбам, заключившим союз, умудренным опытом 2-й мировой войны, удалось стравить Китай и Россию между собой. Но затем, проверенный временем план потерпел крах. Вопреки ожиданиям, эти двое перестали противостоять друг другу, объединив силы и возможности против остального мира. Объединение было настолько эффективным, что 2025-й год должен был стать концом в общем-то недолгой войны. На планету, разделенную теперь всего 1-й границей, должен был вернуться долгий мир. Однако, он так и не вернулся. Никто не успел понять, что произошло и кто в этом виновен. Но однажды, весь мир начал содрогаться от подземных взрывов и оказался объят ядовито-зеленым пламенем, которое сожгло абсолютно все следы жизни на поверхности планеты буквально за пару недель. Люди не успевали даже позвонить своим близким. Те, кому посчастливилось встретить свой конец вместе, просто молча и крепко обнимали друг друга. Слезы, вызванные страхом и резкой острой душевной болью от сознания того, что происходит что-то страшное и непоправимое, не успевали вылиться из их глаз. Человечество исчезло. Почти безмолвно. А затем, исчезло и все, созданное им.

Ольга Воронецкая, майор, оперативник российской спецслужбы встретила конец света на работе, собирая личные вещи после увольнения. Отчасти благодаря ей, Россия и Китай не повторили исторический сценарий 2-й мировой, а написали новый. Ей, по-своему распорядившейся захваченным для допроса китайским гражданином, с интересными полномочиями, превышающими полномочия даже сотрудника Гоаньбу (МГБ, китайской разведки). И все же, хоть ее нарушение и привело к счастливым последствиям, вместо награды она потеряла работу. Хотя, наградой ей была жизнь, c которой она могла запросто расстаться за то, что сделала. И Оля была благодарна стране, наградившей ее именно так. Работа давно не приносила ей удовлетворения и не вызывала интереса. Именно поэтому она совершила эту фатальную для остального мира ошибку. Спасла Ли Лиена, а он спас их надежду на совместное будущее. Надежда жива и здорова, а вот средства для ее осуществления на данный момент весьма хилы и нежизнеспособны. Впрочем, они были такими с самого начала. У Ли была семья. И все же, Ольга покорила его воображение настолько, что ради нее он изменил мир. Возможно, в его силах изменить его еще раз, думала она, тщательно упаковывая в коробку каждую мелочь. Ей казалось, что это место все еще хранит следы его присутствия, и не хотелось быстро уходить отсюда навсегда. Где теперь ее место? На эту работу ее привело одиночество. После первого неудачного брака и пары неудачных романов, последующих за ним, она возненавидела мужчин настолько, что ей хотелось их убивать. Эту навязчивую мысль она и решила осуществлять. Ольга была красивой русоволосой девушкой со странными повадками "королевы", как ее называли в школе и институте. И она всегда думала, что ее происхождение все-таки не так просто, как кажется, что это не только замашки единственной дочери в семье. Получив новую работу и новые возможности, она удовлетворила свое любопытство. По всему выходило, что свою фамилию она получила все же не случайно. И ее ДНК хранит кровь одной из ветвей княжеского рода Дома Гедиминовичей. Сыну последнего титулованного потомка которой, однако, было отказано в княжеском титуле. Но, и этого ей было достаточно. Знать, что в ней течет кровь, которая дает ей право иметь свои странности, от которых она никак не могла избавиться. И в память об этом она завела себе новое хобби, фехтование. На новом месте работы, таком необычном для красивых женщин, она имела значительный успех среди мужчин. Но они не имели никакого успеха у нее, что довольно скоро породило немало тайных врагов, желающих от нее избавиться. И все же, с фанатичным упорством Ольги, с которым она добивалась этого места, они справиться не смогли. Ни они, ни явные враги, с которыми Олю сталкивала работа. С ней не мог справиться никто. До Ли. Подумав о нем, Оля тяжело вздохнула и подошла к окну, чтобы открыть форточку. Когда она думала о Ли, похожем на бесстрастно-лукавого огненного кота, ей становилось жарко. И тут она увидела далекие зеленые вспышки, возникающие сразу отовсюду. Возникающие все ближе и ближе. И увеличивающиеся в размерах по мере приближения. Все ее наблюдение длилось меньше двух минут. Ни для каких решений времени не было. Необъяснимо, на каком-то животном уровне, она поняла, что умрет. Так и не увидев больше Ли. Это была ее последняя мысль.

Часть 1.


1825 год, Московская провинция. Анна Глотова, крепостная поместья Боровских, только что похоронила мужа, задавленного взбесившейся лошадью. Детей им Бог не дал, новорожденные малыши рождались слабыми здоровьем и не доживали до года. Кто-то говорил порча, кто-то говорил родовое проклятие, а уездный доктор говорил, что плохая наследственность. Муж Анны крепким здоровьем тоже не отличался. Анне стукнуло уже за полвека и даже если выйти замуж снова, на собственных детей рассчитывать не приходилось. Да и не умеет она управляться с малыми детьми. Слишком уже привыкла ходить за ребенком большим. За мужем. И хотя большая часть их семейной работы в поместье и совместном быту ложилась на крепкие плечи рослой здоровой Анны, мужа она любила. Он был не таким как все. Маленький и тщедушный, совсем невзрачный, был он внимателен и ласков с ней, рядом с ним она чувствовала себя дворянкой. За это и любила, и готова была перекладывать на себя какие угодно трудности, чтобы облегчить ему жизнь, которая так ее радовала. Даже строгала доски в его плотничьей мастерской, справив свои обязанности в коровнике. Но, все ее усилия, в конце концов, оказались напрасными. Мужа она не уберегла. И теперь, оставшись одна, находилась в каком-то оцепенелом состоянии растерянности и бессмысленности. Подруг у нее не было, тяжкая жизнь наложила тяжелый отпечаток и на ее характер. Только муж видел в ней милого небесного ангела и тянулся к ней, все остальные избегали ее нелюдимого крутого нрава. Все ее, невеликое по природе, терпение уходило на мужа, только ему она прощала ошибки. Все остальные получали от нее сполна. Как ей теперь жить, для чего, думала она, бредя по лесу с пустой корзиной. Не замечая ни грибов, ни ягод, за которыми собственно и отправилась в лес. Как-то интуитивно приближаясь к заросшему тиной и бурьяном озеру. По инерции, ступив в воду и почувствовав, как промокли ноги, она очнулась от своих мыслей и остановилась. Огляделась, и вновь начала погружаться в раздумья. Для чего она здесь? Почему пришла именно сюда? Не это ли теперь ее место. Последнее место в жизни. Может быть, на этом свете все уже кончилось для нее, и ей следует идти дальше, в озеро, следовать за любимым мужем, который собственно, и был ее жизнью... Думая так, в каком-то трансе, она начала помалу, шаг за шагом, погружаться в воду.

Но, на очередном шаге Анна почувствовала, как что-то мешает сделать следующий шаг. Что-то как будто тянуло ее назад. Она непонимающе повертела головой, потом встряхнула ею, сбрасывая оцепенение. И проясняющийся мир донес до нее ответ на ее вопрос. Идти дальше мешала корзина. Свободному движению которой, в свою очередь, мешала человеческая рука. Вернее ее кисть, зацепившаяся за лукошко. Обнаженное человеческое тело плавало в воде, чуть позади Анны. Она развернулась и уставилась на него. Тело было женское, бледное, с тонкими правильными чертами и красивыми формами. Навка? Каким-то обрывком шепота пронеслась мысль в голове Анны. Ее начала колотить дрожь страха, умирать больше не хотелось. Осторожно, она начала выбираться обратно на берег. Ее пальцы почему-то свело, и они никак не хотели отпускать корзину. В результате чего, тянули за собой и ее, и плавающее в воде тело. Оказавшись на твердой земле, Анне наконец удалось справиться с пальцами, разжав их свободной рукой. Освободившись от своего странного урожая, она начала пятиться назад, боясь, что если отвернется, то навья вскочит и набросится на нее сзади. Но, тело было все также неподвижно. Теперь, находясь на мелководье у берега, оно уже никуда не плыло. Зато уплывала корзина, освобожденная Анной от нее самой и, одновременно, от тела. После того, как Анна перестала ее тянуть, рука тела перестала за нее цепляться. И тут ей в голову влезла новая мысль. Корзину Анне плел покойный муж. Она никак не могла дать ей спокойно уплыть. Место страха в ней начала занимать злость. Никому, ни навье, ни богу, ни черту не отдаст она память о любимом муже. И твердыми решительными шагами Анна двинулась к воде. Спасать корзину.

Возвращаясь обратно, со своим драгоценным уловом, она бросила взгляд на навью. Только что у той была масса возможностей утопить Анну. Но та ни одной не воспользовалась. Анну начинали мучить сомнения. Да, женщина была странная, нездешняя. Более того, ее светлые волосы были коротко обрезаны почти до плеч. И Анне никак не приходило в голову, где в округе могли быть такие обычаи. Она остановилась возле женщины и начала разглядывать ее. На ее взгляд, тело было совершенным. Как маленькие статуи на фонтанах у барина. И такое же бледное. Почти белое. Красивое, но ей не пришло в голову сравнивать его с телами красивых барышень. Потому что помимо голубых вен, на коже можно было разглядеть и крепкие мышцы. Не такие как у мужиков, и даже не такие как у нее самой, но все-таки неженские. Именно поэтому в голову ей пришло сравнить его именно с заморскими статуями. Которые выглядели почти точно также. А потом она заметила рубцы и едва заметные следы ожогов на коже. Разбойница? Это бы объяснило обрезанные волосы и мышцы. Но, следующий объект разглядывания, ногти, отверг это предположение. Нет, разбойницей женщина быть тоже не могла. Ее ногти были такими овальными, чистыми, полированными, и они блестели... разбойница не могла так радеть о своих ногтях. Окончательно отбросив мысль о том, что женщина была преступницей, Анна совершенно было успокоилась. Но тут до нее дошло, что она сидит одна, в лесу, с трупом, и солнце уже начинает спускаться за горизонт. И Анна заголосила от ужаса. В этот момент лежащее перед ней тело вздрогнуло. Крик Анны замер на полузвуке. А потом на нее нашло озарение. Она приникла к груди трупа. И наконец увидела, что та, еле заметно двигалась. И горло женщины издавало чуть слышные сипящие звуки. Женщина была еще жива. Потрясенная этим открытием Анна, сняв с себя траурную шаль, начала укутывать в нее женщину. Затем, тщательно спрятав свою корзину в бурьяне, она взвалила женщину на спину и потащила в деревню.

Часть 2.


Лизавета Глотова лениво разлегшись на теплом сене псарни, рассеянно дразнила щенков из недавнего помета любимой гончей суки барина. Пятнистые колобки, грозно урча, сосредоточено охотились за оживающим в ее руке узловатым жгутом, скрученным из холщовых мешков. Завтра у Лизы день рождения. Первый день рождения, который она помнит. Вся ее сознательная жизнь состояла из единственного прошедшего года. Год назад мать нашла ее, когда-то давно похищенную цыганами, в лесу без сознания. И после того, как она очнулась, пролежав несколько дней в лихорадке, оказалось, что и без памяти. Она не помнила почти 20 лет своей жизни. Более того, не помнила ни человеческой речи, ни уклада человеческой жизни. Весь прошлый год она училась заново говорить. Благо мать, после работы, не отходила от нее ни на шаг. Говорить Лиза почти научилась. Научилась и управляться с домашним хозяйством. Но полноценным человеком так и не стала. Она сильно отличалась от всех крепостных в поместье. Которые, как и само поместье, казались Лизе какими то нереальными, ненастоящими. Она постоянно ловила себя на мысли, что спит и видит сон. И поэтому, кроме матери, ни с кем не желала общаться. Мать не казалась ей ненастоящей. В ответ на игнорирующее отношение, люди ее не любили. Да и не было у нее особых случаев пообщаться с кем-то, кроме матери, заведующего псарней, нескольких псарей и управляющего барина. Тот явился к ним в дом месяц назад, чтобы узнать, насколько поправилась Лиза, чтобы пристроить ее к работе. Единственные навыки Лизы состояли в домохозяйстве, но, готовить она не умела.

Поначалу, мать, не желавшая надолго отпускать ее от себя, просила управляющего определить Лизу скотницей. К ней в коровник. Но спокойные рогатые животные почему-то шарахались от нее и начинали нервничать в ее присутствии. Такая же ситуация повторилась в овчарне, свинарне и на птичьем дворе, куда водил ее из любопытства удивленный управляющий. Хотя, чему тут было удивляться. В деревне ее прозвали лешачка. Большинство населения, если не все, было уверено, что она не человек вовсе, а чудище лесное, принявшее человеческий облик. И Лизу определили прачкой. Однако, ненадолго. Спустя неделю, возвращаясь домой после работы, она увидела как большой охотничий пес накинулся на дворового мальчишку. Разозленный собачниками во время натаскивания и случайно упущенный ими. В этот момент Лизу охватило какое-то странное чувство. Мир перестал быть нереальным. Он вдруг стал ясным и четким. И откуда-то из глубины ее чувств родились полуобразы странно знакомой фразы: Внимание! Опасность! И тогда она перестала быть Лизой. И стала вниманием, осторожностью и готовностью. Странно обострились инстинкты. И, опять-таки неизвестно откуда, у нее в голове возник четкий план. Моментально оказавшись возле вцепившегося в ребенка пса, она резко просунула руку в открытую пасть. Едва не сломав собаке зубы, которые разодрали ей рукав, оцарапав кожу. Однако, это ничуть не смутило ее. Другой рукой она крепко схватила пса за загривок, прижимая его голову к руке, торчащей из пасти. Собака начала задыхаться и извиваться. И отпустила мальчишку. Тот со стоном откатился к собравшейся вокруг дворне. А Лиза, держа пса в смертельном капкане, смотрела ему в глаза. Потом начала медленно вытаскивать руку из пасти. Холодным спокойным взглядом внушая собаке, что она намного сильнее и в любой момент легко повторит свой трюк. И пес ее понял.

На шум, наконец, прибежали нерадивые псари, обложившие Лизу с ног до головы ругательствами. За то, что чуть не убила хозяйского пса. И начали угрожать ей страшными карами. Ей было все равно. Она отвернулась, все еще готовая в любой момент дать сдачи кому угодно, но уже не чувствуя опасности. И, намеренно никого не слыша, направилась домой. На пути ей попался управляющий, на которого она посмотрела тем же спокойным взглядом, каким смотрела ранее на пса. Но, и управляющий в свою очередь смотрел на нее уже не теми глазами, что раньше. Обойдя его, Лиза растворилась в потемках. А тот, еще некоторое время смотрел ей вслед. Наблюдая случившееся, он заметил много чего, в том числе и то, что приведенные псарями собаки, лающие на крепостных зевак, как-то странно ведут себя возле Лизы. Первоначально вести ее на псарню не пришло управляющему в голову. Это была настолько же дикая мысль, как и пристроить лешачку в дворню, работавшую в барском доме. Но сейчас мысль не казалась ему такой дикой. По всему видно, что собаки ее чураться не собираются. И даже готовы слушаться. Утром, после тщательных раздумий, управляющий изменил свое мнение относительно работы Лизы. Так она и стала собачницей. К чему у нее оказался настоящий талант.

Часть 3.


После случая с мальчишкой Лизе начали сниться странные сны. Расплывчатые, словно в тумане, странные города и люди, которых она как будто знала, проплывали в ее мыслях как облака. А иногда она видела лицо. Красивое, четкое, не молодое и не старое, как будто без возраста, совсем не русское. С красивым разрезом глаз, похожим на темные листики ивы. Самих глаз она не видела, лицо постоянно скрывала какая-то тень. Но, когда оно появлялось, сердце Лизы заходилось странной жгучей волной. Лицо говорило с ней, но она не слышала его слов. Однако, ей казалось, что их понимает ее сердце. Особенно одно, как будто "аоэрцзя". И было такое знакомое "Оли". И это слово, призрачно слетавшее с губ странного лица, от которого щемило сердце, было особенно приятным. Когда снилось лицо, просыпаться не хотелось. Но, в конце концов, его черты всегда расплывались в отрывочно появляющемся свете, и изменялись в черты матери. Которая стояла над их с Лизой постелью и будила ее по утрам. Как сегодня.
- Ну, совсем заспалась, барыня моя, - ворчала Анна, кряхтя сползая с печи, на которой они и спали вдвоем с Лизой, - вставай, счастье проспишь. По мнению матери, боженька раздавал его всем именно по утрам, с первыми лучами восходящего солнца. Это была ее личная уверенность. Лиза улыбнулась. Мать была странная, не похожая на других жителей поместья. И именно поэтому казавшаяся Лизе своим человеком. Большую часть времени молчаливая. Живущая по каким-то своим внутренним негласным правилам. И, как будто, владеющая каким-то тайным знанием мироздания. Может и правда, как говорят слухи, она умела общаться с лешими. Может, наяву видела те потусторонние миры, которые снятся Лизе. Девушку много раз подстегивало спросить мать об этом. Но, при взгляде на ее плечи, которые начинали горбиться от этой пристальности Лизы, как будто придавливаемые невидимым грузом, она меняла свое решение. Мать явно не хотела о чем-то разговаривать ни с кем, в том числе и с ней. И Лиза не хотела случайно затронуть именно ту запретную тему. Тем более, что свои вопросы она хотела задать всего лишь из праздного любопытства. Скатившись с печи, Лиза наклонилась над кадкой умывальника, ловя в сложенные ладони воду, которую мать начинала лить из кувшина. Потом стала одеваться. И Анна, как обычно, помогала ей, разглаживая только ей одной видимые складки. А затем, она усаживала Лизу на скамью и начинала расчесывать и заплетать отросшие за год почти ниже лопаток светлые волосы девушки.
- Счастье мое, жизнь моя, - шептала Анна. И ее плечи распрямлялись, и она действительно казалась счастливой в эти моменты. И даже как будто молодела.
Затем они завтракали. А после расходились на работу.

Но сегодня работала только мать. Сегодня Лизе велели не приходить на псарню. Парой дней раньше откуда-то вернулся давно отсутствовавший сын барина. И привез с собой друзей. И на сегодняшний день была назначена охота, по поводу этого радостного события. Полноценным псарем Лиза не была. Да и не стать ей им никогда, потому что родилась не мужчиной. Поэтому, о ее участии в охоте речи быть не могло. А сегодня на псарне будет много господ, которым решили вообще ее не показывать. Поэтому у Лизы сегодня был настоящий выходной день. По счастливой случайности совпавший с ее днем рождения. Поэтому сегодня Лизу, одевающуюся обычно в тряпье, чтобы не жаль было порвать, возясь с собаками, мать нарядила как принцессу. В почти новую белую рубашку, красивый синий сарафан и обвесила яркими бусами. Половину из которых Лиза сняла после ее ухода. Сидя у окошка и любуясь на себя в начищенную до блеска железную пластинку, Лиза задумчиво теребила длинными пальцами синюю ленту, вплетенную в ее короткую косу, которую лента значительно удлиняла. Двадцать лет назад она родилась в этом доме, похожая на отца, которого не помнит, как две капли воды, по словам матери. Поэтому к неизвестному отцу все же испытывала теплые чувства. И прожила в этом доме почти год, после чего ее украли цыгане из проезжающего мимо табора. И что она там пережила одному богу известно. Но мать считала, что пережила что-то очень страшное, о чем совершенно не нужно вспоминать. Собственно, затем Лиза все и забыла. Так считала мать. И девушка была с ней почти согласна. Если бы не то лицо, появляющееся последнее время в ее снах. Что это за лицо, заставляющее так жарко биться ее холодное сердце, думала Лиза... Это чувство было таким странным, неспокойным, но почему-то очень приятным. И она очень хотела вспомнить того, кому лицо принадлежало. Но днем, сколько бы усилий она не прилагала, ночные образы не хотели к ней возвращаться. Лизе почему-то стало грустно. И она посмотрела на солнечное утро за окном. Оно казалось таким радостным и веселым, что девушка решила забыть о своих мыслях, которые тревожили ее, и прикоснуться к этому утру. Она встала, тщательно закрыла за собой дверь избы и вышла во дворик. А затем и за ворота, где медленно текла пестрая река отправляющего на пастбища скота.

И тут же услышала свист за своей спиной.
-- Лизавета, чудо лесное, неужто ты? - обалдело вопрошал рыжий вихрастый парнишка лет 15-ти, подпасок чернявого пастуха, шедшего рядом. Округлившимися глазами, с полуоткрытым ртом, тот смотрел на Лизу, потеряв дар речи.
-- И вам утра доброго, господа! - неожиданно для себя отвесила им Лиза поясной поклон. От чего оба вспыхнули румянцем, как раскалившаяся кочерга, а у чернявого даже прорезался голос:
-- Скажешь тоже, господа! Какие мы тебе господа... - сердито забурчал чернявый, но сам расплывался в довольной улыбке.
-- Ох, Лиза, ну хороша! - продолжал испускать свое несдерживаемое восхищение рыжий, - прям невеста, а дядь Егор?
-- Какой я тебе дядя, - не меняя тона бурчал себе под ноги Егор, перетаптываясь на месте, - а Лиза это да, невеста. Кто мог подумать, что хороша...
А Лизе уже начинало становиться весело. Она забыла свои странные думы о потусторонних мирах. Мир реальный начинал ей по-настоящему нравится.
-- Что в землю то пнями вросли?! Коровы-то разбредутся! - звонко вернула парней на землю Лиза, и добавила - или съедят что-нибудь не положенное...
Те сразу собрались и посерьезнели.
-- Это да, разбредутся, - грустно протянул чернявый Егор, - идти нам надобно уж... Петька, чего встал?! - пнул он мальчишку.
Но, не попал. Петька привычно отскочил от Егора, высунул язык и побежал равнять коровий строй. На пол-пути он обернулся и замахал рукой Лизе:
-- Ну, бывай, Лизавета! - потом, подумав, закричал снова: - Вернусь, женюсь на тебе! Я сирота, мне все равно на ком женится, хоть на лешем, хоть на привидении! Никто слова не скажет! Соглашайся!
-- Я подумаю! - крикнула ему Лиза. И замахала рукой обоим, улыбаясь: - Доброго пути!
Она долго смотрела им вслед. А когда пастухи ушли уже далеко, тихонько пошла за ними. Подумав, что при такой реакции мужского населения, в деревне сегодня у нее могут быть и неприятности. Особенно если учесть ответную реакцию населения женского. Свободно гулять со времени возвращения от цыган, ей еще не приходилось. И она не спеша шла по дороге, по-новому осматривая окружающий ее мир.

Часть 4.


На дворе стояла вторая половина августа. Погода радовала теплом, вокруг было красиво и солнечно. Лиза вышла за пределы деревни. Впереди все еще зеленел лес, хоть и потерявший уже июльскую яркость. А по обеим сторонам дороги расстилались луга, волнуемые ветром как зеленая водная гладь. Травяные волны напомнили ей о месте, рядом с которым ее нашли год назад. Девушка сошла с объезженного тракта и пошла по лугу к лесу. В ее голову закралась мысль, что если она вернется на то место, возможно что-нибудь вспомнит о лице, которое не давало ей спокойно спать по ночам. По дороге она сняла лапти. И дальше шла уже босиком, каждым шагом ощущая приятную негу, которую дарила ее ногам мягкая, еще не кошеная здесь, трава. Войдя в лес, Лиза хотела обуться, но потом передумала. Хвоя тоже была мягкая. И ее было так много, что она усыпала собой камни и ветки на земле, устилаемой ею как ковром. Прогулка по этому мягкому теплому ковру подействовала на девушку расслабляюще. Чем ближе Лиза подходила к цели своего пути, тем чаще начинала отключаться от внешнего и прислушиваться к внутреннему. И задумываться. Теряя беззаботность, подаренную ей этим чудесным днем. Озеро. У этого озера ее нашли без сознания. Что она делала там? Был ли рядом тот, кому принадлежало красивое лицо из ее сна, не он ли спас ее от цыган? Удастся ли ей вспомнить хоть что-нибудь о нем сегодня? Лиза задумалась настолько, что перестала слышать ветер в окружающей ее листве и птиц над ее головой. Перестала она слышать и многое другое. Поэтому резкое состояние "Внимание! Опасность!" застало ее мысли врасплох. Ее тело резко прыгнуло влево с тропинки, откатилось назад и вскочило на ноги, приготовившись к отражению опасности.

А мимо пронеслась лошадь, потом вторая... потом очертания животного начало расплываться и на его месте возникло другое тело, несущееся с бешеной скоростью, несущееся само по себе, на четырех колесах, без всякой лошади... и это не вызывало у Лизы никакого удивления... сейчас такие повозки были для нее банальностью. Они проносились мимо нее, полулежащей на жесткой ровной черной земле, не сотворенной природой. И чувствовала, как болела ее нога, но этой боли она почти не замечала. Она смотрела вслед повозкам и думала о... Ли. Их преследовали. Кажется ее друзья. Она должна была их остановить. И прыгнула из повозки на ходу. Она помнила голос, от которого щемило сердце, и помнила его крик. О-ЛИ! И помнила свой крик. Беги, ЛИ!
- Беги, или я тебя возненавижу, - машинально повторила Лиза шепот призрака своей памяти. Смотря сквозь него на лошадей, которые начали останавливаться и возвращаться. И на свору собак, которая, узнав ее, остановилась и тянула с тропы в сторону псарей. Четверо всадников приближалось к Лизе. Третий из них, на котором сознание девушки ранее начало расплываться и перемешаться в потусторонний мир, обогнал четвертого. Остановившись, он первый спрыгнул с лошади и направился к ней. Все еще недвижно стоящей у тропинки.
- Ого, какую лисичку мы загнали! - насмешливо воскликнул охотник, - не ушиблась, девка?
Лиза молча смотрела на приближающегося мужчину и тихо впадала в состояние сумасшествия. Ей навстречу шла она сама... в охотничьем костюме дворянина. Вторая Лиза замерла, не доходя до первой нескольких шагов. Тоже заметив неладное. А рядом начали с похабными, по всей видимости, шутками, спешиваться не особо трезвые друзья второй Лизы, один в один похожей лицом на первую, но одетой в мужской костюм. Одного из господ нельзя было перепутать ни с кем другим, кроме как с самим барином, которого девушка несколько раз видела в поместье. Барский сын. Неладного он еще не заметил, поэтому вальяжно и весело шагал в сторону девушки, предвкушая какие-то коварные забавы. Не замечая ничего странного до упора, он остановился возле Лизы. И его жесткие пальцы вцепились ей в подбородок.
- Кого это мы тут загнали? - обернулся он к друзьям. И его рука, бессильно упав вдоль тела, отпустила голову Лизы. На пути его взгляда стояла вторая Лиза. Он несколько раз перевел взгляд с друга на Лизу и обратно. Теперь неладное заметили все. Даже собачники.

- Э-э.. это что такое?... - начал было молодой Боровский, но осекся, не зная как продолжить.
-- Это Лизка Глотова, - неуверенно начал заведующий псарней, - что ты здесь забыла?! - крикнул он, направляясь к ней. И уже уверенней продолжил он свое привычное дело, отчитывать служанку, - работы мало, что прохлаждаешься?! Ишь, вырядилась! А ну марш к управляющему!
Девушка очнулась от своего транса и посмотрела ему прямо в лицо:
-- Ольга, - хрипло выдохнула она, а потом четко повторила, - меня зовут Ольга Воронецкая. Мне 25 лет и мой дом далеко отсюда. А потом с изумлением посмотрела на заведующего. Это все, что ей удалось о себе вспомнить.
Изумление испытала не она одна. Больше остальных удивились благородные господа. Они почти одновременно уставились на господина, являющего отражением Ольги, и молодой барин неуверенно сказал:
-- Андрей, откуда она знает вашу семью?
Но тот лишь пораженно пожал плечами. В этой местности, он был впервые. Повисла каменная тишина, прерываемая лишь повизгиванием собак и птичьими голосами. Всю лихость и веселость с этой компании уже давно сдуло как ветром. Равно как и большую часть винных последствий. Сейчас все молодые люди выглядели трезвыми, огорошенными и озадаченными.
-- Ну в общем так, возвращаемся в поместье, - наконец извлек из себя барский сын, - мне надо поговорить с отцом.
И, никого не дожидаясь, он залез на лошадь, всадил шпоры ей в бока и сделал как сказал. Молча, его примеру последовали друзья. И, также без лишних слов, псари, утихомиривая собак, тоже поплелись домой. За ними отправилась и Оля. Ей надо было о многом поговорить с Анной Глотовой.

Часть 5.


Молодой барон Алексей Иванович стоял у бюро в кабинете отца, облокотившись на него локтем. И доливал в себя вторую половину графина коньяка. Его отец сидел у того же бюро в большом бархатном кресле, закинув ногу на ногу. И курил трубку. Друг Алексея Ивановича, княжич Андрей Воронецкий, в настоящий момент не пил и не курил. Полулежа в кресле-качалке старого барона и крепко сжав пальцами подлокотники, он мерно раскачивал себя ногой и сосредоточенно рассматривал лепнину потолка. Оба молодых человека надеялись услышать от Ивана Боровского объяснения странного случая на охоте. Как случилось, что крепостная Боровских оказалась точной копией польского дворянина Андрея Воронецкого. Не совпадал только пол.
Затянувшись, Иван Никитич глубоко выдохнул, хмыкнул и произнес:
-- Да мы сами так толком и не поняли, откуда она взялась. В прошлом сентябре ее приволокла с озера скотница, похоронившая мужа, и уверяла, что это ее потерянная во младенчестве дочь. Якобы она ее узнала, якобы копия ее мужа...
-- Так может так оно есть? - подал заинтересованный голос Воронецкий, отвлекаясь от лепнины и перебивая барона.
-- Ну, это уж как Вам захочется, Андрей Георгиевич, так и будет. Но если говорить прямо, то рябой и кудрявый Федор, метр с кепкой, ее отцом мог быть разве только по большому чуду. А на Глотову Вы и сами поглядеть можете. Она и в молодости той же бульдожьей красой отличалась.
-- То есть, папа, в потерянную дочь Вы не поверили? - уточнил Алексей.
-- Нет, конечно, - укоризненно посмотрел на сына Иван Никитич. Снова затянулся, выдохнул и продолжил:
-- Исправника позвал, вместе думали, кто такая. Ничего не придумали. На беглую не похожа. Да и по приметам ни с кем не совпадала. Равно как и о пропажах людей примет таких заявлено не было. Возможно, и издалека. Тело холеное, но с рубцами, маникюр был богатый. А вот одежды не было.
Его рассказ перебил треск подлокотника, добела сжатого Воронецким. Но сам он молчал. Поэтому хозяин дома продолжил:
-- Что только не передумали, и разбойница, и девка гулящая, и цыганка. Но сошлись на мысли, что содержанка. На других все ж менее похожа. Ах да, волосы обрезаны были... или замужем, или хахалю изменила, потому и бросили в лесу в таком виде. Но, у нее не спросить было. Как очухалась, то в голове у нее пусто было, как у младенца. Поначалу исправник увезти хотел в богадельню, покуда сама не вспомнит кто и откуда. Но тут Глотова в нее вцепилась своей бульдожьей хваткой. Голосила, что дочь это ее и все тут. Просила чтобы с ней оставили, сказала будет на свои кровные ее содержать. Да и работница молодая сильная будет, если все ж не вспомнит ничего. Ну, исправник сказал ему все равно на чьем иждивении девку оставлять, пока без памяти. Но денег все ж взял, за то чтоб все забыть, зараза. Так она тут и прижилась. Крепостная? Нет, в списки душ я ее не вносил. Мало ли, что она бы вспомнила. И кто ее покровитель. Но, с собаками она здорово управлялась! Не смотря, что баба, дрессировка у нее на такой высоте выходила, как не у всякого потомственного псаря выходит. Не пожалел я отданных исправнику денег. А больше мне нечего сказать.

-- Вы мне еще вот что скажите, Иван Никитич, - тускло подал голос Воронецкий, - Вы моего отца у себя принимали?
-- Георгия знаю, но шапочно. А в друзьях мы с ним не были, нет. Никогда его у себя не принимал.
-- Мистика какая-то, - горько произнес княжич, - неужто, и правда, сестра незаконная.
-- Мистика, не мистика, а только у твоего отца теперь спрашивать надо, - пробурчал графину Алексей Боровский.
-- А с девкой-то что делать? - поинтересовался старый барон
-- Ну как что, - начал размышлять Воронецкий, - с собой заберу. Не могу я ее тут оставить. Чтобы ею всякий помыкал, да и по углам зажимал. С моим-то лицом. А уеду завтра. Какой уж тут отдых. Сколько Вы хотите за нее, Иван Никитич?
-- Да что за нее, не мой же человек. За припасы, что на нее ушли, это да, надобно ущерб вернуть.
-- Отец, да о чем Вы! - возмутился молодой Боровский, - девка не Ваша, кормила ее Глотова из Ваших расчетов на одного. Не было Вам убытков. Пусть так забирает.
-- Ну, пусть забирает, - согласился старый Боровский, - у меня еще предложение есть. Может, Вам Глотову купить, а Андрей Георгиевич?
-- Да зачем мне старуха то? - удивился Воронецкий.
-- Ну как зачем... она ж ее нашла. Может, больше меня знает, да не говорит. У себя над своими крепостными измываться не дам, а вот заберете - и делайте что пожелаете.
-- Да я тоже не специалист по допросам, - возразил княжич. Но задумался.
-- Да берите, берите, - ковал железо, пока горячо Иван Никитич, - Вы не смотрите что старая, крепкая она, коня на скаку остановит, дрова пилила в плотницкой еще пару лет назад. Да и груза перетаскала не меряно, и еще перетаскает. И от девки не отходила ни на шаг. Вам с ней и в дороге сподручней будет. Недорого возьму. Сто рублей серебром.
-- Да Вы что, отец! - опять всколыхнулся уже шатающийся Алексей Иванович, - да за такую цену он мужика здорового купит, а тут старуха никчемная. Вы же девку молодую давеча за 50 продали. И вообще, она и моя крепостная тоже. И я ее Андрею дарю, как другу.
-- Твоего тут пока ничего нет, - спокойно возразил сыну Боровский. И собирался сказать ему еще что-то, по всей видимости, не очень приятное. Но, в этот момент Воронецкий решил, что с него на сегодня неприятного достаточно. И заявил:
-- Беру старуху за 70 серебром.
Старый барон тут же забыл о сыне:
-- Ну, Андрей Георгиевич, помилуйте! Это за Глотову то, здоровую да сильную как лошадь, 70 серебром... Ну только ради Вашей дружбы с моим сыном, отдаю за 80. Себе в убыток.
Воронецкий встал с кресла и пошел к бюро, с которого уже почти стек на пол его друг. Подсунув ему под руку свое плечо, княжич повернулся в сторону старого барона:
-- Прошу меня извинить, Иван Никитич, Алексей себя плохо чувствует, на воздух ему надо. А за старуху даю 70 или не покупаю. Честь имею, - закончил он и склонил голову. Потом развернулся и вышел, унося с собой друга.
-- Договорились, 70 серебром. - выдохнул ему вслед дым из трубки старый Боровский.

Оля собирала вещи первой необходимости, которые им разрешили взять с собой в дорогу. Анна сидела на лавке у печи, враз поникшая и постаревшая, и не двигалась. Ее мир непоправимо рухнул во второй раз. Честно, без всякой утайки, она рассказала Ольге как хотела утопиться, но потом нашла девушку. Как сначала испугалась, а потом решила, что та - божий дар вконец отчаявшейся Анне. Наполнивший новым смыслом ее опустевшую жизнь. Чтобы ей, по слабости души, не довести себя до греха. Рассказала, что в придуманную для других потерянную дочь и сама никогда не верила. Но, от всего сердца хотела верить в чудо, что Ольгу никто в озере не бросал. Что оно само породило ее. Без сознания и памяти, как новорожденную. Для ее, Анны, спасения. Поэтому появление человека, который мог оказаться братом девушки, повергло ее в настоящий шок. Она не хотела верить в это. Сначала Ольга казалась рассерженной и хотела сказать Анне что-то резкое. Но передумала и сжала губы, так ничего и не сказав. Склонив голову набок, она разочарованно и растерянно посмотрела на Анну. Которая, устало и горько, смотрела на нее снизу вверх. Но почему-то казалось, что все равно как на маленькую. И только тогда девушка сказала ей, что не может сердиться на нее. Не видит причин. Но все равно сердится и не может объяснить почему. Возможно потому, что Анне ничего не известно о ее прошлом. О котором, она так надеялась узнать хоть что-то. Лицо Анны посветлело, но силы к ней не вернулись. Она так и продолжала сидеть на лавке, пока Ольга искала, чем себя занять, чтобы отвлечь от путаницы мыслей в голове. В этот момент к ним и нагрянул управляющий. И сообщил, что для выяснения таинственных обстоятельств, при которых нашли девушку, ей надо будет уехать в другое поместье. И Анна должна будет уехать туда же, поскольку у нее теперь новый хозяин.

Часть 6.


Ничего существенного управляющий больше не сказал, и вскоре покинул избу. Анна была совершенно бесполезна. Она также безучастно сидела на лавке, никак не отреагировав на новости. Возможно, она их даже не услышала. Поэтому Оля собирала оба дорожных узла одна. Имея весьма туманные представления о том, что и как в таких случаях нужно собирать. Несколько раз она пыталась вовлечь в сборы Анну, заманивая ее тем что они не расстанутся и забирают их вдвоем, но все ее попытки терпели неудачу. Та только махала рукой и говорила, что ей все равно. Она все еще не пришла в себя от шока ее рухнувшего удобного мира и пыталась выстроить новый. Когда девушка закончила и села на лавку рядом с ней, чтобы прийти в себя, та вдруг заговорила. И сказала, чтобы Оля не волновалась, что если Анну с ней не разлучат, то больше той ничего не нужно. И тут Ольга закипела:
-- А я?! Мне тоже ничего не нужно? Ты знаешь, сколько времени займет дорога? Что может понадобиться, если дорога будет длинной? Я не знаю. Я ничего не помню. Зато ты знаешь. И молчишь. Всегда. За это я и сержусь. Ты не думаешь обо мне. Зачем я тебе нужна?
Анна всплеснула руками, как будто очнувшись. И кинулась бегать по избе, перевязывая узлы. Теперь уже Оля неподвижно сидела на лавке и смотрела в язычок пламени свечи. Пытаясь упорядочить все произошедшее в этот день. И стараясь не думать о непонятном будущем. Когда Анна перестала бегать и завязала последний узел, они молча поужинали и легли спать. Утром за ними никто не пришел. И, не зная, как им быть, они занялись обычными домашними делами. А потом прибрали избу.

Пришли за ними только после полудня. За воротами стояла телега, запряженная лошадью. Кроме местного кучера и управляющего никого не было. Собственно, по причине отсутствия друзей и провожать-то их было некому. Даже если бы и предупредили соседей. Они поедут одни? - удивилась Оля. Почему-то она думала, что ее двойник поедет с ними, и уж никак не в телеге. Но, что она могла знать о дорожных порядках, если это первая на ее памяти дорога. Сначала телега ехала по знакомым местам. И Оля в последний раз разглядывала их, где прошел год ее жизни. Чувствуя, как будто какой-то кусочек души отрывается от нее и остается здесь. Еще она чувствовала горечь и сожаление оттого, что так и не попала на озеро. И она дала себе слово, что вернется сюда когда-нибудь. Как-нибудь. Чтобы все-таки попытаться что-нибудь вспомнить об этом озере. А потом начались места незнакомые. И девушку полностью поглотило любопытство. Анну происходящее никак не волновало, и она казалась спящей. До тех пор, пока телегу не догнал всадник. Дальше он медленно ехал рядом с телегой, чуть впереди. А Анна с тихой холодной ненавистью смотрела ему в спину. В конце концов, тот обернулся, сверкнув не менее холодным раздражением в глазах. Анна вскрикнула и перекрестилась, медленно скашивая глаза в сторону Ольги. А потом опять на всадника. И ненависть в ее взгляде сменилась ужасом и растерянностью. Она не могла решить, как ей теперь ненавидеть своего единственного настоящего врага. Который имеет лицо единственного по-настоящему любимого ею человека. Всадник велел кучеру остановиться. А потом остановился сам. И сверху вниз принялся рассматривать Ольгу неподвижным взглядом. И Оля, в свою очередь, тоже принялась разглядывать Воронецкого.

По его лицу трудно было понять, о чем он думает и думает ли вообще. В прошлую их встречу у нее было меньше времени и возможностей рассмотреть двойника. Слишком многое отвлекало ее тогда. Зато сейчас он весь был как на ладони, и ей нечем больше было себя занять. Достаточно широкие плечи и довольно изящная конституция заставили Олю сравнить его фигуру с узким щитом, которые были вплетены в узор кованых ворот поместья. Несмотря на изящество, фигура в целом, почти неуловимо выглядела такой же железной и крепкой, как они. И девушка подумала, что его с ней сходство ограничивается только лицом и ростом. Она не могла представить свое тело таким, ей оно казалось достаточно мягким и округлым. Прямые волосы ее, пшеничного, цвета чуть закрывали основание его шеи. И казалось, что не кончаются, прячась за стоячий ворот военного мундира. На спокойном лице, с женственно-тонкими чертами и жестким совсем не женским подбородком, светились медово-карим радужки глаз, в кольце темно-винного цвета. Ее глаза. Ольга уставилась в них, словно завороженная. Они как будто приближались к ней, разгораясь и вспыхивая золотыми искрами. "Огненный опал, вот на что они похожи, О-ли" - почему-то возникло в ее голове. Ли. Только имя. И огонь. Сначала лучащийся золотистый, а затем отрывистый зеленый. И ей почему-то стало жарко и тоскливо одновременно. Этот жар не согревал, он больно жег. Душу. Она резко тряхнула головой, стряхивая наваждение. И, поднимая глаза снова на всадника, заметила, как растет в ней недоумение и страх. В ответ на которые, раздражение в его глазах сменилось злостью.
Он велел кучеру снять с себя дорожный плащ с капюшоном, подхватил его и бросил в Ольгу:
-- Одень. Так, чтобы тебя никто не видел.
Затем он отвернулся, развернул лошадь и отъехал довольно далеко вперед. И дальше они двигались позади него. До маленького cеленья, похожего на небольшой городок. В котором телега, наконец, остановилась.

Часть 7.


Возле длинного деревянного здания с большим широким двором, на котором было довольно людно, барин слез с лошади. Велел кучеру ждать и надолго исчез за дверьми. Время от времени к ним подходили лоточники и предлагали что-то купить. В телеге никто никак не реагировал на их предложения, которые в результате звучали в пустоту. Приставалам надоедало глупо топтаться возле телеги, и они уходили. А вскоре к ним и вовсе перестали подходить. Оле не было любопытно, что происходит вокруг. Она думала о том, бывает ли пламя зеленым. И никак не могла вспомнить, слышала ли о таком. Потому что, если это видение было плодом ее воображения, а не памяти, то воображением могло быть и лицо Ли. И те странные кусочки потустороннего мира, которые иногда всплывали в ее голове. И это означало, что Оля повредилась рассудком, так ничего и не вспомнив о том, где и как она прожила двадцать... или двадцать четыре года своей жизни. Затем объявился новый барин в сопровождении крупного медлительного мужика, выглядевшего то ли сонным, то ли пьяным. Их кучер, в свою очередь тоже слез с телеги и направился к ним. На полпути он получил какое-то приказание, после чего вместе с мужиком зашагал обратно к телеге. А барин снова скрылся в дверях деревянного здания. Олю и Анну согнали с телеги, и мужики начали копаться в ворохе сена, которое ранее горкой отделяло их от возницы. И вытащили оттуда крепкий сундук, который вдвоем потащили в здание. Женщинам было велено ждать возвращения кучера у телеги. Вернулся он один и довольно быстро. И сообщил, что барин расположился в апартаментах на втором этаже и отдыхает. А они с Анной должны идти ночевать в общую комнату для крестьян на первом этаже. Утром они должны спуститься к крыльцу, от которого будут отъезжать почтовые лошади и ждать барина в экипаже. А также не позволить экипажу отбыть без него. А сам кучер возвращается в поместье.

После того, как Оля с Анной устроились в довольно удобном углу и пообедали тем, что захватила с собой предусмотрительная Анна, Оля решила осмотреть местность. Чем сильно раздосадовала свою приемную мать. Которая мало того, что никогда не отличалась любопытством, так еще и находилась в сильном нервном потрясении от всего случившегося за последние дни. Но Оля сказала, что должна знать хотя бы где находится отхожее место. С чем Анне пришлось согласиться. Уходя, девушка пообещала ей, что со двора не уйдет и скоро вернется. И с тяжелым вздохом, Анна ее отпустила. Нужное место Оля нашла довольно быстро. Рядом с ним, в силу недолгой привычки к такому же труду, она заметила несколько прачек, которые сильно шумели. Проходя мимо, она заметила среди их широких спин тонкую спину плачущей девушки. Девушка на прачку похожа не была, чем и привлекла внимание Оли. По всей видимости, с ней случилась какая-то неприятность. Она подошла ближе и остановилась. Оказалось, что прошлым вечером, когда девушка возвращалась в гостиницу, на нее напали. Но отобрать вещи не сумели, так как их довольно быстро заметили прохожие. Разбойник убежал, а накидка девушки оказалась вымазанной в грязи, и ее пришлось стирать. Сейчас хозяйка девушки неожиданно собралась уезжать, а накидка еще не высохла. Забрать ее мокрую к сухим вещам было невозможно. Поэтому она просила прачек найти где-нибудь печь, где за оставшийся до отъезда час его можно было бы высушить. Возражения, что за час на печи плащ все равно не высохнет, девушка напрочь игнорировала. И плакала от бессилия и отчаяния. Накидка вроде бы стоила немалых денег, другой у нее не было, и неизвестно когда еще будет. И тут Оля вспомнила, что кучер уехал, и забыл свой плащ, который он отдал ей по приказу Воронецкого. Плащ был намного лучше той мокрой тряпки, что держала в руках несчастная девица. Но Оле сильно надоело ее глупое несчастье. Которое почему-то не хотело игнорироваться и мешало сосредоточиться на осмотре достопримечательностей. И она протиснулась сквозь женщин.

-- Эй, плакса! - обратила она на себя внимание девушки, - твоя накидка дорога тебе только деньгами? Или как память о ком-то?
Девушка, всхлипывая, захлопала глазами, не поняв ее вопроса. Оля пояснила:
-- Если тебе просто нужен плащ, возьми мой, а я возьму твой. У меня еще есть время, до утра он успеет высохнуть и на веревке.
-- Ты хочешь отдать мне свой плащ? - удивилась девушка, - бесплатно?
-- Ну да, - кивнула Оля, - деньги мне сейчас вроде как ни к чему.
-- Но, это как-то странно, - как-то испуганно начала лепетать девушка, но почему-то успокаиваясь.
-- Почему странно? - поинтересовалась Оля, - своим видом ты портишь мне настроение, которое и без того поганое. Хочу увидеть тебя счастливой. Может, и сама воспряну духом.
-- А, вот оно как.. То есть, это я тоже тебе помогу, если возьму плащ? - уточнила успокоенная девушка?
-- Именно, - заверила ее Оля
-- Ну, тогда давай меняться, - уже довольно бодро согласилась, наконец, несчастная.
Окружающие их женщины, которые с недоумением слушали их разговор, вздохнули с облегчением. Но как-то странно косились на Олю, как на ненормальную. А потом начали расходиться. Одна их них задержалась возле Ольги:
-- Зря ты так, - твой намного больше стоит.
-- Да ничего, мне он нужен меньше чем ей.
-- Странная ты, - сообщила женщина.
Оля пожала плечами. Но женщина не умолкала:
-- Но девица та еще страннее. Видела я их вчера. Она того мужика знала, который напал. И кажется, она ему сама что-то обещала. А потом передумала. Вот и психанул. Ты это, осторожнее тут, пьяных и дураков много.
-- Спасибо, я запомню, - попыталась закончить разговор Оля.
Но женщина не унималась.
-- Тебя как звать-то?
И Оля поняла, что уйдет отсюда не скоро.


Часть 8.


Когда она возвращалась в гостиницу, солнце уже садилось. Осмотреться ей не удалось. Но эту неудачу с лихвой покрыла говорливость ее новой знакомой. За время, проведенное с той, Оля узнала обо всем и обо всех в этой гостинице. И даже о некоторых вещах за ее воротами. А также наговорилась на полгода вперед. Как ни посмотри, а женщина оказалась первой, с кем Оле пришлось общаться как с подругой. Дойдя до лестницы на второй этаж, рядом с которой находилась дверь в общую комнату, Оля заметила, что в щелях не видно света. Если там темно, то надо вспомнить, где располагались они с Анной, и как туда пройти, чтобы никого не задеть. Но, вдруг, она почувствовала чей-то взгляд в спину. И уже знакомое потустороннее "Внимание! Опасность!" мгновенно развернуло ее тело всем корпусом в сторону взгляда. Почти рядом, на самых последних ступенях лестницы стоял удивленный ее действием Воронецкий. Оля молчала, не зная, что в таких случаях говорят господам. И тот тоже молчал. Пока не увидел мокрую тряпку, свисающую с ее руки:
-- Это что?
-- Да вот, решила постирать, - неуверенно начала подбирать слова девушка.
-- Где ж ты успела испачкаться? - полюбопытствовал барин
-- Да нигде, - растерянно, но честно попыталась ответить Оля. Потом поняла, что сказала глупость, а возможно и грубость, - вернее, не пачкалась. Просто... люблю стирать, - попыталась закончить она неудобный разговор.
-- Вот как, - поразился мужчина, - Понятно.
На продолжении разговора он, похоже, настаивать не собирался. Но почему-то не уходил. Он перевел взгляд с ее рук на свои, а потом сказал:
-- Раз уж ты все равно здесь, поднимись наверх, вторая комната с конца коридора. Я, кажется, ключ забыл в двери. Возвращаться не хочется. Примета недобрая.
Оля молча обошла его и начала подниматься. Потом обернулась:
-- А если не найду?
Он вопросительно посмотрел на нее.
-- Если не найду в двери ключа, что мне делать? - пояснила она.
-- Если не найдешь, возвращайся, и скажи что не нашла, - терпеливо объяснил он. Но потом добавил, - А хотя, подергай дверь перед этим. Если откроется, то крикни что открыто.
-- Кричать в такое время? - удивилась Оля.
-- Если там кто-то есть, после крика он уже ничего тебе не сделает.
-- Понятно. Ну, я пошла.
Он как-то странно покачал головой, но ничего не ответил.

Оля поднялась на второй этаж. Дверь она нашла сразу. Ключ был в ней. Она подергала дверь. Заперто. Девушка вытащила ключ и пошла обратно. И чуть не столкнулась с давешней несчастной девушкой. Та выходила из помещения рядом с дверью, которая была напротив от барской.
-- О! Давно не виделись. Разве ты не уехала, - удивилась Оля.
Девушка тоже удивилась.
-- Здрасте! Да вот, хозяйке плохо стало, за ней сейчас родня приедет, - объяснила она. - А я уеду домой завтра утром, с новой крепостной, на почтовых. Так что можем обратно меняться. Мой уже высохнет.
Оля протянула ей сырую накидку. Но девушка замотала головой.
-- Я сейчас в аптеку. А потом неизвестно когда хозяйка отпустит. Мне ж еще твой вернуть надо.
Оля подумала и сказала:
-- Утром мы тоже уезжаем с почтовыми. Возможно ли, что это одни и те же лошади?
Девушка усмехнулась:
-- Они. Других нету, - и добавила, - Вот в экипаже и поменяемся. Извини, мне бежать надо.
-- Договорились, - согласилась Оля, - до завтра.
И девушка убежала.
Спустившись вниз, она вручила ключ барину. Тот был раздражен:
-- Ты там заснула что ли? Я уж сам хотел подниматься.
-- Извините, - просто сказала Оля. Больше она не знала что сказать.
Барин глубоко вздохнул, странно повел головой, потом развернулся и молча вышел из гостиницы. А Оля толкнула дверь общей комнаты и пошла разыскивать Анну. Когда она ее нашла, та еще не спала. Ждала Ольгу. Убедившись, что с ней все в порядке, Анна начала кормить ее остатками домашней еды. Оля подумала, что завтра еды не будет, а Воронецкий как-то не очень собирается их кормить. Что будет завтра? - думала она. Что будет дальше и как? После ужина Анна уткнулась лицом в узлы и сразу заснула. А Ольга еще некоторое время пыталась представить себе свое будущее в новом незнакомом поместье. С новыми вопросами без ответов. А потом тоже уснула. Разбудила ее телесная потребность. Где нужное ей место она хорошо помнила. И почему-то, в полной темноте, смогла добраться до двери комнаты, никого не задев. Полусонно справив свои дела, она стала возвращаться в гостиницу. Но уже почти на крыльце довольно ощутимо врезалась во что-то упругое. И сразу проснулась. Но потустороннее состояние опасности отчего-то не появилось. Упругое схватило ее за плечи, чтобы не упасть и не дать упасть ей. От упругого одуряюще несло винищем. И Оля, отворачивая голову как можно дальше, попыталась отпрянуть и стряхнуть с себя его руки. Но тут она услышала глухой голос:
-- Опять ты.

Девушка повернула голову и посмотрела на человека. Воронецкий. На ногах он стоял нетвердо, но довольно прочно. Видимо, имел опыт. Хотя, весь его мундир был обляпан чем-то скользким. Похоже, земля для него была прочной не везде. Где-то он все же приложился.
-- Барин?.. - пораженно прошептала Ольга, - Вы как...
Она собиралась спросить что он тут делает в таком виде, но потом подумала, что возможно, это будет грубо и неправильно. А пока она собиралась с мыслями, он ответил:
-- Я в порядке. Не волнуйся.
Оля удивилась. Волноваться за него в голову ей не приходило. Но она начинала волноваться за себя. Стоять на улице было холодно.
-- Если Вы в порядке, тогда может, Вы меня отпустите и пойдете спать?
-- Точно. Так и сделаю, - согласился с ней он.
Убрав с нее руки, он еще некоторое время постоял, а потом стал забираться на крыльцо. Сапоги тоже были все в грязи. И скользили. Но, намеченное ему удалось. Он открыл дверь. Потом стал возле нее и, держа ее открытой, сделал приглашающий жест Оле.
Та стояла на месте и не могла понять чего это с ним.
-- Ну что стоишь, заходи? - велел он.
Девушка поднялась на крыльцо и зашла внутрь здания. Воронецкий задумчиво стоял у лестницы на второй этаж, рассматривая ступеньки. Их было в 5 раз больше, чем на крыльце.
Оля с интересом наблюдала за ним. Потом сжалилась:
-- Сапоги у Вас скользкие, барин. Может, Вам помочь?
Тот с сомнением посмотрел на нее, но потом согласился:
-- Я пойду там, где перила. А ты иди рядом. На всякий случай.
Оля кивнула и, прислонившись спиной к стене, крепко взялась за его локоть. Она думала, что он будет тяжелым. Но все оказалось не так. Он поднимался сам. Она почти не удерживала его. Ей показалось странным, что один он несколько раз падал на улице, а в ее присутствии как будто и пьян не так уж сильно. По лестнице они поднялись, и даже дошли до нужной двери. Но, вот ключ он найти не смог. И велел искать Оле. Сначала она была шокирована таким повелением, но потом поняла, что иначе ему придется спать у дверей своей комнаты. И, с горящим лицом и туманом в голове, принялась обыскивать его карманы. Ключ она нашла. Дверь открывать тоже пришлось ей. Она не стала искать, чем зажечь свечи в комнате. Кровать была видна от двери в свете свечей коридора. Оля проводила барина к ней и поставила рядом. Стоял он недолго. Когда она сделала пару шагов к выходу, он начал пытаться упасть. Рядом с кроватью его прочности пришел конец.

Продолжение ТУТ

Вопрос: Мнение

1. прикольно		7	(100%)
Всего:		7

@темы: Творчество