[AISI-A]

С. В. СВЕТОЗАРОВ (Москва). Конфуцианский характер семейно-родственных отношений в традиционной Корее (до середины ХХ века)



Конфуций (кит. Кун-Цзы, реже кит. Кун Фу-Цзы, латинизировано как Confucius)

Конфуцианская этика остается важным фактором, определяющим поведение людей, во многих странах Восточной Азии, в том числе и в Корее, где система се­мейных отношений также строилась на конфуцианских принципах. Каковы же ос­новные этапы становления семейной системы в Корее? Всегда ли конфуцианство играло определяющую роль? Всегда ли конфуцианские ценности доминировали в семейной системе Кореи? Почему они получили такое распространение? Насколько корейская система близка конфуцианскому идеалу? Ниже будет предпринята по­пытка проанализировать возникновение и трансформацию семейной системы в Ко­рее вплоть до начала 60-х годов ХХ в.

РАННЕЕ ОБЩЕСТВО ДО СЕРЕРЕДИНЫ I ТЫС. Н. Э.

Поскольку семья является наиболее древним социальным институтом, процесс её возникновения неотделим от древней истории человечества. По свидетельству архе­ологов, Корейский полуостров был заселён в «самую отдалённую эпоху зарождения и становления человеческого общества, на протяжении сотен тысячелетий эволю­ционного развития и здесь сформировался современный человек (homo sapiens)»1. Ар­хеологические данные об этом периоде скудны. Практически ничего не известно об организации протосемьи на Корейском полуострове, но можно предположить, что древнекорейское общество развивалось по общим законам социальной эволюции на своих ранних стадиях. Для этого периода характерны большие семьи, которые могли гарантировать воспроизводство, питание, кров и безопасность примитивному семей­ному объединению. В верхнепалеотической стоянке Сокчанни были найдены останки жилища древнего человека, существовавшего 20 тысяч лет назад, в том числе следы очага и каменные фигурки животных. Судя по размерам, в этом жилище обитала большая семья или семейная группа. Жилище разделено на две половины, которые, вероятно, представляли мужскую и женскую часть2. Это говорит о формировании раз­деления труда внутри семьи по половому признаку. В одной половине сконцент­рированы фигурки птицы, кита, кабана. В другой — обработанные камни.

Землянки неолитического периода становятся меньше, что говорит о сокраще­нии числа членов проживающей совместно группы (племени), а возможно и о пере­ходе к парной семье. Подобно палеолитической стоянке, предметы, найденные в одной из землянок Читхан-ни, делились на принадлежащие мужчине и женщине. Современными исследователями замечено, что в неолите «сформировалось разде­ление труда между мужчинами и женщинами в семье, а также возникла индивидуа­лизация хозяйства»3. Отсутствие различий между погребениями, а также женские фигурки говорят о сохранении первобытного равноправия между членами рода и семьи. В эпоху неолита продолжалось формирование семейно-родственных отно­шений среди племен, населявших в это время Корейский полуостров.

Главное содержание управления семейно-брачными отношениями в первобытном обществе составляет стремление воспрепятствовать кровосмешению. Как известно, общественное мнение и сложившиеся традиции обычно выступают главным сред­ством принуждения, которое произвело разделение на парную семью и воспрепятст­вовало кровнородственным связям. Вероятно, в начале бронзового века начинается изменение положения мужчины, постепенно становившегося главным кормильцем семьи. Накопление в его руках собственности с правом передачи в наследство по мужской линии происходило именно в период появления бронзы, а затем и железа.

Одним из вопросов дискуссии о проблеме семейно-родственных отношений в ранний период корейской истории является предположение части историков о том, что древний корейский род был матриархален. Действительно, среди предметов, ко­торые археологи обнаружили на местах стоянок, были женские каменные фигурки. Это явный аргумент в пользу предположения о «существовании на начальном этапе матрилокального рода или каких-то семейно-родовых общин, которые вели общее хозяйство»4. Теория господства матриархата в этот период истории Кореи частично подтверждается и более поздними мифами о женщинах-прародительницах. Другая часть исследователей истории Кореи не согласна с гипотезой и наличии матриарха­та в Корее. Пока неясна степень доминирования женщины в хозяйстве, ничем не подкреплен тезис о матрилокальности семьи в этот период корейской истории. Ут­верждение о матрилинейности первобытного рода в Корее более правдоподобно. В интерпретации мифа о рождении Тонмёна в «Самгук саги» Ким Бусика материнская линия обожествлена, поскольку мать-прародительница основателя корейской на­ции — это дочь речного владыки и простого смертного5.

Современная наука располагает довольно скудными сведениями о государстве Древний Чосон (ок. IV в. до н. э. — 108 г.), но из дошедших до нас источников мож­но сделать вывод о постепенном сложении в нем патриархальных отношений. На­пример, среди признанных общественным мнением преступлений упоминается рев­ность и недостойное поведение женщин, что свидетельствует о складывании нерав­ноправных семейных отношений. Кроме археологических источников, со II в. до н. э. упоминания о корейских племенах появляются в китайских хрониках. Особенно подробно семейные обычаи изложены в описании племён, населявших территорию

Кореи в начале новой эры. По сведениям из «Хоу Хань шу», жители Пуё строго су­дили ревнивых жен6, что говорит о продолжавшемся углублении общественных различий между мужчинами и женщинами. Китайские авторы свидетельствуют и о пережитках первобытных нравов, выражавшихся в неустойчивости брачных отно­шений. После смерти старшего брата, младший женится на невестке. Эта характер­ная для раннего общества традиция связана со стремлением сохранить собствен­ность внутри рода, а также обеспечить детей в случае смерти кормильца. В царстве Вэй не женятся на однофамильных, что является одним из признаков экзогамии. В летописях «Тан шу» описываются факты вступления братьев в брак с племянницей, теткой по отцу или матери, двоюродными сестрами7. С другой стороны, отсутствует принуждение в выборе супруга, брак происходит по взаимному согласию невесты и жениха. Статус женщины, по свидетельству китайских летописцев, ниже, чем муж­чины, что, по их мнению, является признаком цивилизованности. В Когурё за не­вестку дают свинью и вино. Этот вид «калыма» описывается как неприличный. Его существование говорит о том, что женщина становится товаром, за который надо отдать материальный эквивалент. Поэтому зять в течение года живет в доме невес­ты, что может представляться экономической необходимостью или остатком матри- локальных традиций.

При анализе китайских сведений напрашивается вывод о некотором симбиозе патриархальных отношений и матрилинейности. Например, в истории Поздней Ханьской династии есть описание восточных иноземцев из царства Фуюй, которые, с одной стороны, строго судят ревнивую жену и «убив ее, относят труп на гору». С другой стороны, «после смерти старшего брата, младший женится на невестке»8. Женщина не может свободно выйти из рода мужа. Еще одно свидетельство матри- линейности — проведение свадьбы в доме невестки. Когда родится и вырастет сын, семья начинает строить свой дом. В другом эпизоде «зять поступает в женин дом, строит хижину за воротами, утром и вечером подметает двор. Если он в продолже­ние года не понравится девушке, то его выгоняют, а если нравится, то совокупляют­ся браком»9. Степень распространения этой традиции неясна. Можно предположить, что она существовала в отношениях между родами с разными уровнями знатности и благосостояния, когда жених с меньшим достатком (а соответственно и с более низ­ким социальным положением) должен был отрабатывать «калым» роду своей невес­ты. Однако Сыма Цянь упоминает и прямо противоположные факты. Так, он опи­сывает традицию в царстве Гаоли, когда «из дома женихова относят свинью и вино: других сговорных даров не бывает»10. Дары — признак явно патриархальный. Жен­щина становится предметом обмена, и посредством его мужчина «покупает» право владения ею. Н. В. Кюнер, анализируя переводы Н.Я. Бичурина и другие источники, сообщает о том, что семья потенциального мужа берет в свой дом и воспитывает де­вушку, достигшую десятилетнего возраста. Потом девушка снова возвращается до­мой. Её семья требует денег, после уплаты которых невеста возвращается к мужу11. Это еще один аргумент в пользу концепции о формировании патриархальной семьи в Корее на рубеже I тысячелетия. Противоречивость фактов наводит на мысль о когнитивности семьи в это время. С одной стороны, признаки социального равно­правия между мужчинами и женщинами в рамках рода, факты матрилокальности, а с другой — явно патриархальные обычаи выкупа и воспитания невестки в доме же­ниха. Нельзя определенно сказать, что род отца или матери доминирует. Возможно, признаки патриархальности проявляются в семьях привилегированной прослойки, которая копирует китайские традиции, в то время как матрилинейность распростра­нена среди простого люда.

В начале I тысячелетия произошел переход от племенного устройства к семей­ному патриархальному роду, что характерно для железного века в целом. Его осо­бенность — наличие признаков матрилокальности и существование остатков культа материнского рода. Оформление неравноправия между мужчинами и женщинами подтверждается многочисленными свидетельствами летописей о наказании жен. Например, в «Самгук саги» описывается случай, когда один из ванов Когурё по причине ревности расправляется со своей наложницей и бросает ее в море в кожа­ном мешке12. С другой стороны, в источниках говорится о том, что экономически независимых незамужних женщин было много. Вероятно, это объясняется тем, что в период постоянных войн и набегов женщины численно преобладают.

Фигурки животных, найденные на местах первобытных стоянок и в более позд­них захоронениях, свидетельствуют о существовании тотемистических религиозных представлений. Некоторые из них сохранились и в современном корейском шама­низме. Так, существует понятие о Матери-Прародительнице Самсин, которая по­кровительствует роженицам и матерям. В то же время миф о Тангуне дает патрили- нейное объяснение появлению мифического основателя первого корейского госу­дарства, родители которого — божество мужского рода и женщина-медведь. Тем не менее остается неясным социальный аспект отношений между мужчиной и женщи­ной в рамках семьи. Прямых доказательств матрилокальности рода, передачи соци­ального статуса и наследования имущества по материнской линии нет. Более позд­ние мифы дают повод для предположений о матрилинейности раннего общества в Корее. Этот вопрос, вероятно, останется предметом дискуссий и в дальнейшем, по­скольку аргументация осложнена скудостью фактических и археологических дан­ных. Нет объективных оснований говорить о наличии классических патриархальных отношений в это время. Вопрос о патриархальности корейской семьи в догосударст- венный период остается пока открытым, но можно сделать предположение, что пока она слабо структурирована, поскольку популярны кровнородственные браки, хотя есть и признаки экзогамии. Уже складываются патриархальные отношения, сущест­вует культ предков, остается почитание материнского рода, а матрилокальность се­мей далеко не является исключением.

ПЕРИОД ТРЕХ ГОСУДАРСТВ И ОБЪЕДИНЕННОГО СИЛЛА (ок II в. — 918 г.)

В период образования Трех государств с развитием политических связей с Тан- ской империей на Корейский полуостров проникает и постепенно укрепляется кон­фуцианская доктрина, а как следствие формируются новые родовые традиции. В хрониках этого времени воспевается супружеская верность жены. В «Самгук юса» описывается эпизод, когда министр силланского вана Мунму (сер. VII в.) путешест­вовал инкогнито под видом монаха. В одной из провинций он решил переночевать в доме небогатого чиновника по имени Ангиль. Встретив гостя, он вывел двух жен и

предложил их монаху. При этом Ангиль сказал женам, что в благодарность он до смерти будет жить с ними. Жены отказались, а наложница согласилась13. Это одно из ярких свидетельств сохранения первобытных отношений. В «Самгук юса» впер­вые упоминается о многоженстве, т.е. полигамная семья была нормой в Корее в пе­риод раннего средневековья. При этом права женщины в браке ограничены властью мужчины. Жена является ценностью, поэтому ее предлагают гостю как проявление гостеприимства. В то же время мужчина не имеет полной власти над супругой. Брак может быть добровольно расторгнут по желанию одной из сторон. Как и в более ранний период, овдовевшие женщины повторно выходят замуж, часто за младших братьев мужа и остаются внутри рода вместе с имуществом покойного мужа. Возве­дение храмов для жертвоприношений духу Государыни-матери свидетельствует об остатках культа почитания женщины14. Почитание предков по материнской линии не только сохраняется, но и широко пропагандируется во всех трех государствах. В «Летописях Пэкче» говорится о возведении храма для жертвоприношений духу Го­сударыни-матери, что свидетельствует о сохранении культа материнства15.

Период формирования трех государств характеризуется постоянными войнами за доминирование на Корейском полуострове. Корейские государства ищут союзни­ков в Китае и заимствуют китайские обычаи. В это же время в Корею проникает конфуцианство, которое постепенно изменяет семейно-родственную систему. Хотя корейцы познакомились с конфуцианскими идеями еще в период Древнего Чосона16, они не имели широкого распространения даже среди элиты. В 372 г. была основана конфуцианская академия в Когурё, а в 682 г. — в Силла. Поскольку Китай и Корея олицетворяют две разные социальные традиции, адаптировать китайский ритуал и при этом оставить нетронутыми исконно корейские традиции было сложно, как и полностью изменить сложившуюся структуру. Поэтому, восприняв некоторые ки­тайские конфуцианские ценности, корейцы сделали их частью национальной тради­ции. Влияние родов было особенно сильно в Силла, где аристократия первой среди других корейских государств начинает копировать китайский этикет и принимать фамилии по китайскому образцу. Именно тогда появляется осознание рода как ин­струмента получения определенного статуса в обществе. В VI в. впервые появляют­ся имена родов — фамилии, которые передаются следующему поколению17. В пери­од Объединенного Силла (VII в. — 935 г.) фамилии имеют только знатные роды, причем нередко одинаковые. К этому времени относят годы жизни большинства мифических основателей корейских родов вонсиджо. Многие из них — героические ваны или видные сановники этой эпохи. Таким образом, определенно можно кон­статировать, что именно в период Трех Государств в Корее появляется патронимия, хотя строгой патрилинейности еще не существует. Это проявляется в правилах на­следования, в соответствии с которыми основное имущество передается не сыновь­ям, а младшему брату. В большинстве случаев заслуги вонсиджо неизвестны, так же как и место их захоронения18. Родовые книги чокпо дают, как правило, только примерную дату жизни и имя основателя рода.

Другой косвенный признак неустойчивости патрилинейности — наследование трона. Среди первых ванов Силла семеро Паков и один Сок. По свидетельству Ким Бусика, в Силла не только брали в жены однофамильных, но и заключали браки ме­жду детьми родных и двоюродных братьев19. Ваны Тхархэ и Пхаса стали королями

не в порядке наследования, а благодаря незаурядным личным качествам20. Кроме того, в истории Силла появляется три женщины-вана. Вероятно, патриархальное начало не доминирует полностью в этот период корейской истории. К сожалению, известные ныне источники по истории Трех государств были написаны и обработаны много позже и содержат довольно мало информации по проблеме матри(патри)-локальности родов. Судя по более поздним источникам (например «Самгук юса»), не существовало строгих правил на предмет выбора места жительства молодых семей.

Из вышеизложенного следует, что на протяжении I тысячелетия под влиянием конфуцианства происходят дальнейшие изменения в родовой структуре, оформля­ется переход от примитивной первобытной к патриархальной парной семье. Цен­тром семьи и родовой организации становится мужчина, который контролирует ма­териальные ценности и передает их вместе со своим именем потомкам. Условия возникновения перемен — повышение производительности труда и стоимости про­дукта, который производится мужчиной с помощью новых металлических орудий, внедрение конфуцианского этикета и системы ценностей, понижение стоимости до­машнего продукта, произведенного женщиной.

ПЕРИОД КОРЁ (918—1392)

В период династии Корё продолжается заимствование китайских обычаев и их адаптация на корейской почве. Например, устанавливаются нормы и временные рамки траура после смерти родственников. Но в отличие от Китая, в Корё материн­ский род имеет большее влияние в жизни семьи, траур по умершим родственникам в Корее в два раза дольше. Семья в Корё в среднем насчитывала 7,4 человека21. Та­кая довольно большая численность объяснялась тем, что в интересах создания га­рантий пожилым родителям государство запрещало разделение семей и имущества под страхом двухлетних принудительных работ22. В результате под одной крышей жили несколько поколений родственников.

Укрепляется культ предков и почитания родителей. Король Сонджон (982—997) издает «Трактат о сыновней почтительности», где говорится: «Быть покорным до­ма — значит быть послушным государству. Почтение поможет уберечь государство и принести гармонию в общество». Составители «Кореса» приводят примеры мно­гочисленных достойных поступков, когда тот или иной герой в скорби рисует порт­рет умершей матери, каждые три дня посещает ее могилу и т. д.23 В то же время пе­режитки первобытного общества продолжают сохраняться. Сунский дипломат Сюй Цзин, посетивший Корейский полуостров в 1123 г. пишет в сочинении «Гаоли туц- зин», что «нравы в Корё развратны. Женщины и мужчины легко вступают в брак и легко разводятся. Нет продолжительной свадебной церемонии»24. Конфуцианец Ким Бусик и автор «Самгук юса» буддийский монах Ирён не комментируют крити­чески факты брака с однофамильцами и родственниками (что противоречит прави­лам конфуцианской этики). Встречаются упоминания о ранних браках. Многие дети, особенно девушки, в возрасте 14—15 лет уже имеют супружеский статус25. Видимо, это объясняется экономическими причинами, а также желанием как можно скорее объединить семьи.

Развитие родовой системы стимулируется дальнейшим проникновением конфу­цианской идеологии. Именно в это время появляются первые генеалогические родо­вые книги чокпо, и в них фигурирует реальный основатель рода чунсиджо. Кроме имени и должности, указывается и место его захоронения (в отличие от мифическо­го основателя вонсиджо). Постепенно родословная становится инструментом полу­чения более высокого социального статуса. Чтобы получить допуск к государствен­ным экзаменам, необходимо иметь в роду выдающихся людей. Именно поэтому многие аристократы Корё указывают среди основателей рода легендарных ванов Силла и выдающихся людей ушедшей эпохи. Но эти изменения касаются только столичной элиты. Многие простые люди вообще не имеют фамилий26. Род матери дает такое же социальное положение, как и род отца. Человек принадлежит как бы двух родам одновременно, хотя имеет фамилию и пон отца. Поэтому и траур по ушедшим отцовским родственникам длится более продолжительное время. Более того, существуют остатки матронимии. Например, ван Сонджон нарисовал портрет

27

матери после ее смерти и каждые три дня посещал ее могилу27.

Власть ванов передается строго по мужской линии, но не обязательно наследуют сыновья. Дочери наследуют имущество в равных долях с сыновьями. Дети наложниц или жен, которые вышли из более низких сословий, получают меньше, поскольку их статус не определен. По желанию родителей тот или иной отпрыск может получить большую долю наследства. Имущество отца и матери делится отдельно28. Таким об­разом, жена не только не является членом рода мужа, т. е. обладает моральной свобо­дой, но и имеет собственное имущество, полученное от своих родителей, которым муж не имеет права распоряжаться, т. е. жена имеет и экономическую независимость.

Источники по истории Корё по сравнению с предыдущим периодом содержат много информации о семейных отношениях. Факты, приводимые в «Корёса», соз­дают впечатление, что мужчина не доминирует в доме. Скорее можно говорить об относительном равенстве партнеров по браку. В 1147 г. один из губернаторов соста­вил блестящую эпитафию памяти покойной супруги, возвышая её моральные каче­ства. Убитый горем сановник благодарит супругу за счастливые годы совместной жизни, воспитание детей и уход за своей матерью29. Китайские путешественники отмечают довольно неформальные, по их мнению, отношения партнеров по браку. В современном корееведении существует несколько точек зрения на родовую структуру в период Корё. М. Дойхлер считает, что доминировал тип двойной при­надлежности (double descent). В соответствии с ее теорией, человек в Корё не ассо­циировал себя с родом отца или с родом матери, а одновременно принадлежал обо­им. По мнению М. Петерсона, чьи исследования базируются на анализе родовых книг, выбор зависел от места жительства. Если семья проживала в доме матери, то она принадлежала материнскому роду, а в доме отца — отцовскому. Но как бы там ни было, можно говорить о том, что в период Корё укрепляется патрилинейный род, хотя сосуществуют матрилокальность и патрилокальность семей. Отношения между мужем и женой (определённо партнёрские) не позволяют сделать вывод о наличии строгой патриархии, поскольку власть мужа не является доминирующей.

Развивается и система брака. В 976 г. она официально принимается как государ­ственная норма. К сожалению, детали ее остаются неизвестны30. Однако династийные летописи свидетельствуют о многом. Широко распространена полигамия и кровно­родственные браки, особенно среди аристократии. Так, основатель династии ван Тхэджо (918—943) имел 25 жен и более тридцати детей. Его сыновья Хеджон (944— 945) и Чонджон (946—949) вступили в брак с сестрами жен отца, т. е. со своими тет­ками. Это объясняется необходимостью укрепить молодую династию в социальном плане, породнившись с влиятельными родами, и стремлением использовать доходы от земель приданого. Кровнородственные браки существовали до середины XVI в. Ван Инджон (1123—1146) женился на двух сестрах матери, у ванов Мёнджона (1171— 1197), Синджона (1198—1204) и Хиджона (1205—1211) одна из жен была близкой родственницей31, а ваны Канджон (1212—1213) и Вонджон (1260—1274) были отпры­сками королей от кровнородственных браков. Вместе с тем ваны пытаются ограни­чить кровнородственные браки среди элиты. Так, ван Мунджон (1047—1082) запре­щает служебное продвижение тех чиновников, которые женаты на двоюродных сест­рах. Сукчон (1096—1105) расширяет запрет до родственниц 4-го колена. Это объясня­ется ростом сунского влияния. Однако власть не проявляла последовательности. В 1101 г. все запреты отменяются, в 1116 г. вводятся вновь.

Многие жены живут независимо от своих мужей и имеют свое хозяйство, дом, доходы и имущество. Вместе с ними проживают дети. Мужья посещают жен время от времени. В отличие от официальных жен, которыми считаются выходцы из рав­ного социального слоя, наложницы живут вместе с мужем, поскольку не имеют соб­ственного имущества32. Один человек имеет право иметь столько официальных жен и наложниц, сколько может прокормить. Многоженство порождает негативные яв­ления. Так, в летописях Корё часто встречаются упоминания о судебных процессах и осуждении склочных жен, а также о междоусобной борьбе сыновей от разных жен. Поскольку в Корё жены не рассматриваются как члены рода мужа и не вписываются в его чокпо, они не участвуют в трауре по родственникам мужа, тогда как для роди­телей каждой из официальных жен существует пятимесячный траур, который со­блюдает вся семья33. Дети также не принадлежат роду отца. После смерти последне­го они остаются жить с матерью и переходят в дом нового отца, если женщина сно-

34

ва выходит замуж34.

В начале XIV в. в Корё начинается борьба с буддийскими монастырями, кото­рые сконцентрировали в своих руках обширные земли и существенно влияли на жизнь страны. Одновременно корейский двор все больше сближается с китайской династией Юань. Король Чхуннёль (1275—1308) берет в жены дочь Хубилая, а его сын Чхунсон (1309—1313) большую часть своей жизни проводит в Пекине35. Китай все чаще посещают корейские чиновники, изучают китайские философские сочине­ния, а по возвращении на родину пропагандируют китайские ценности.

Новая форма конфуцианской философии — чжусианство впервые проникает в Корею в конце XIII в. и активно распространяется среди образованных чиновников, многие из которых неоднократно посещают Пекин и даже сдают там государствен­ные экзамены. В 1391 г. сановник Пак Чхо (1367—1454) открыто предложил заме­нить буддизм в качестве государственной религии конфуцианством, за что чуть бы­ло не был приговорен к смерти36. Новая династия Чосон (1392—1910) активно ищет союзников среди конфуцианцев, знакомых с теорией управления государством и ак­тивно выступающих против усиления буддийских монастырей, за передачу их зе­мель государству.

Таким образом, в период Корё развитие семейно-родственных отношений про­должается в нескольких направлениях. Все большую значение начинает играть род, к которому принадлежит человек, и заслуги его предков. Хотя семья в Корё и пат­риархальна, мужчина не является абсолютным главой семьи. Его статус ограничи­вается влиянием рода супруги и ее материальным положением. Оформляется систе­ма наследования, которая характеризуется относительной демократичностью в от­ношении детей, хотя дети второстепенных жен дискриминируются. Получают даль­нейшее распространение кровнородственные и ранние браки, а также полигамия. Разводы и повторные браки для женщин являются частым явлением и не осуждают­ся общественным мнением.

ПЕРИОД ЧОСОН (1392—1910)

Придя к власти, династия Ли в лице ее основателя Ли Сонге (Тхэджо, 1392— 1398) предпринимает усилия для укрепления собственной власти. Именно в это время должности среднего уровня занимают конфуцианские ученые, которые по­степенно проникают в элиту и стараются воплотить философскую теорию в практи­ку. В первые же годы правления новой династии принимается основанный на не­оконфуцианской идеологии новый кодекс «Кёнгук тэджон» («Великое уложение», 1394). Его полное издание появляется в 1460 г., которое в дальнейшем переиздается несколько в 1485, 1746, 1785 и 1865 годах с изменениями и дополнениями в соот­ветствие с реалиями и требованиями нового времени. По «Уложению» можно опре­делить динамику изменения семейной системы в государстве периода Чосон. Фор­мирование семейной системы в это время можно разделить на три этапа: первый (конец XIV—XVI вв.) — начало активного внедрения неоконфуцианской идеологии в семейно-родственные отношения в Корее и адаптация китайского этикета среди элиты. Второй период (XVII—XVIII вв.) — складывание системы наследования и усыновления, окончательное укрепление культа предков во всех сословиях. Конфу­цианство становится официальной доктриной. Третий этап (XIX—сер. XX вв.) — уход от классических конфуцианских ценностей, продажа родовых книг чокпо, на­рушения правил кодекса, ожесточенная борьба родов за влияние, превращение се­мьи и рода в единственный инструмент достижения социального положения и пре­восходства, создание уникальной синтезированной структуры, в которой на основе конфуцианской философии слились воедино традиции более ранних периодов и ре­альные требования нового времени.

Внедрение неоконфуциаства в семейную систему происходит в нескольких на­правлениях. В 1398 г. началось строительство школ для обучения конфуцианским традициям. Высшие чиновники требуют восстановить гармонию в обществе после хаоса смены династий путем манипулирования понятиями «государство (ван) — на­род», «отец — сын». Пропаганда неоконфуцианства ударила по буддийской тради­ции. Усиливается субординация в обществе, и, в первую очередь, ученые обраща­ются к такой канонической ценности как сыновья почтительность. В начале XIV в. обряд почитания предков проводится два раза в году — весной и осенью37. Посте­пенно число ритуалов возрастает, как на государственном, так и на семейном уров­не. Чиновники требуют воплотить призыв Чжу Си о том, что каждая семья должна иметь алтарь для поклонения предкам. В 1401 г. принимается указ об обязательной постройке храмов предков. Не подчинившегося ждет суровое наказание — лишение поста чиновника (пока меры касаются только привилегированного сословия)38. Де­сятая часть земли, принадлежащей семье, используется для поддержания родового храма, содержания могил и проведения мемориальных церемоний. Ее нельзя прода­вать или делить как наследство39. По закону, она передается только старшему сыну, который и является главным организатором мемориальных обрядов. Чем выше са­новник, тем большему количеству поколений предков ему необходимо поклоняться. Постепенно обряд почитания предков, который имеет явные шаманистские корни, становится частью новой религиозной сферы жизни общества, в которой обязателен контакт между родственниками по горизонтальному и вертикальному направлениям. Сначала одинаково почитаются предки как по материнской, так и по отцовской ли­нии. Поскольку сила ян должна доминировать, постепенно приоритет переходит к роду отца. В 1411 г. ведомство ритуалов требует пересмотреть систему похорон и ограничить срок траура в отношении родственников супруги и матери.

В начале периода Чосон повсеместно существует полигамный брак, но посте­пенно продолжает оформляться парная семья. Если аристократ имеет несколько жен, происходит дробление земли после его смерти. В Корё, как и в первые века цар­ствования династии Ли, женщины имеют одинаковое со своими родственниками- мужчинами право наследования. Дети имеют одинаковые статус и наделы, разрас­тается привилегированное сословие и чиновничий аппарат. Цензоры заняты разбо­ром участившихся случаев кровавой борьбы детей и жен за наследство40. Китайская династия Юань также выступает против полигамии и родственных браков в Корее41. Поэтому принимается решение ограничить полигамию только одной официальной женой и наложницами, дети которых не имеют права наследования земли для по­клонения предкам и ограничены в получении какого-либо имущества отца. Им так­же препятствуют в продвижении по служебной лестнице и стараются не допускать к экзаменам на государственную службу. Ван Тхэджон (1401—1418) подает пример и вместо одной королевы, трех вторых жен и пяти наложниц, оставляет во дворце од­ну королеву, одну вторую жену и двух наложниц42. В 1413 г. генерал-инспектор из­дает указ о передаче ранга и земли главной жене после смерти мужа. Высшие са­новники, пришедшие недавно к власти, опасаются центробежных стремлений и пы­таются навести в стране порядок, подобный семейному. В 1425 г. запрещается же­ниться на другой женщине до смерти первой жены. Проходит несколько показа­тельных процессов над теми, кто предпочитал проводить время с наложницей, а не с женой.

С другой стороны, конфуцианская идеология культивирует преданность жены мужу. Делается акцент на исключительность семейных отношений, отказ от разво­дов, которые еще оставались обычным делом в XV в. В соответствие с редакцией «Великого уложения» от 1469 г. запрещается жениться на женщине, бывшей до это­го трижды замужем. По закону 1485 г. сыновья и внуки от первого брака женщины, вышедшей замуж повторно, не наследуют имущество и не принимаются на государ­ственную службу. По указу 1543 г. дети вторых жен не имеют права принимать уча­стие в ритуале поминовения предков43. Вторая жена — это часто дочь янбана от второй жены или родом из более бедной семьи или вообще женщина низшего со­словия. Ее имя не заносится в чокпо мужа, она не участвует в мемориальных цере­мониях рода мужа, кроме его собственных похорон, в отношении нее не практику­ется брачная церемония. Вторая жена просто переходит жить в дом мужа, часто становясь служанкой для него и его первой жены. Вторые жены становятся более независимы в период Чосон, они могут полагаться на помощь родственников, по­скольку связь с их родом не оборвалась, имеют свое имущество и после смерти му­жа имеют право завести свое собственное хозяйство44. Поскольку сыновья от вто­рых жен официально не могут сдавать экзамены на должность, а значит, не могут участвовать в формировании привилегированного сословия, в обществе Чосон практически отсутствует восходящая вертикальная мобильность. Существует только нисходящая мобильность, что порождает огромную проблему. Дети вторых жен и на­ложниц направляют королю петиции, требуя разрешения сдачи экзаменов и уравне­ния в правах. В некоторых районах страны вспыхивают восстания (например, «Дело семи» в 1613 г.). Сам Чжу Си ничего не говорил о внебрачных детях, и здесь корей­ские ученые были вынуждены экспериментировать. Король часто поддерживает пети­ции, и в 1553 г. внебрачным детям было разрешено присутствие на экзаменах45. По­степенно им разрешают сдавать экзамены, хотя их ограничивают в продвижении по службе. Они, как правило, остаются на должностях низшего звена. Вскоре королем становится внебрачный сын — ван Ёнджо (1725—1776).

Изменения касаются и свадеб. Воплощая в жизнь указания Чжу Си, ученые ме­няют традиционно сложившуюся брачную церемонию в соответствии с китайским этикетом, при этом добавляя новые элементы. Например, ранее муж часто проживал в доме родителей жены. По новым правилам, имя невесты вычеркивается из родо­вой книги ее рода и переносится в чокпо мужа46: инь должна подчиняться янь. В бо­лее позднее время ее имя появляется только после рождения наследника и продол­жателя рода. Одновременно из брачных церемоний исключаются такие элементы, как пышные шелковые одежды и дорогие золотые украшения, а свадьба переносит­ся из дома невесты в дом жениха — также по китайскому образцу. Ван Седжон (1419—1450) первым женится по конфуцианским обычаям в 1427 г.47.

Изучая генеалогические списки по чокпо, большинство которых начинается в ранний период династии Чосон, современные исследователи могут больше узнать о семье. Так, судя по чокпо выходца из аристократии средней руки Пён Намнёна, жившего в XIV в., несмотря на закон, запрещающий участие в сдаче экзаменов де­тям от второго брака, ограничения их в правах не носили повсеместного характера. Дочь Пёна от второго брака вышла замуж дважды, а ее дети в начале XV в. успешно прошли экзамены на высшие должности48. Видимо, в ранний период династии Чо- сон отношения между мужем и женой, а также между родителями и детьми носили сравнительно более свободный характер чем в более позднее время.

К XVII в. общество Чосон представляет собой строго структурированное на ос­нове влиятельных патрилинейных групп общество. В таком обществе смысл созда­ния семьи — в производстве потомков, поскольку только дети гарантируют выжи­вание рода. В это же время появляются упоминания о практике усыновления. Несо­мненно, что этот институт существовал и раньше, но теперь он стал приобретать особую важность. По мнению американского исследователя М. Петерсона, усынов­ление стало особенно распространено в конце XIX—начале XX вв. В соответствии с конфуцианским мировоззрением дети становятся важной частью социальной систе­мы и наиболее важным элементом человеческого жизненного цикла. Дети стали восприниматься как связующее звено между предками и последующими поколе­ниями. Как правило, усыновление происходило в том случае, если у одного из чле­нов рода не было потомства. Усыновляемый обычно имел возраст от 20 до 30 лет и был сыном дальнего родственника. По-видимому, бездетность стала настолько рас­пространена, что в начале XX в. 15% сдавших экзамен имели статус усыновленно-

49

го . С одной стороны, процесс усыновления не давал возможности прекратиться од­ной из ветвей рода и тем самым ослабить его в целом, а с другой, — избавлял бездет­ную жену от унизительного развода и придавал ей статус женщины с детьми, и ее имя появлялось в чокпо мужа. В это время имя женщины вычеркивается из книги отца и переходит в книгу мужа только после рождения первого ребенка. Таким образом, по­средством усыновления женщина могла идентифицировать себя в роду мужа. Разли­чается два типа усыновлений. В первом случае усыновляется ребенок до трех лет. Как правило, это происходит в том случае, если у семьи нет детей-мальчиков и новые ро­дители еще молодые. Второй вариант — это усыновление взрослого, часто женатого человека. В этом случае новые родители уже пожилые и им некому передать наслед­ство и заботу о могилах предков50.

В библиотеке Сеульского университета сохранилась «Книга регистрации усы­новлений» («Керю тыннок»). В соответствии с приведенными в ней фактами, в пе­риод до XVII в. инициаторами усыновления могли быть родственники как со сторо­ны мужа, так и со стороны жены. После XVII в. только родственники мужа могли инициировать усыновление.

Если практика усыновления чаще встречается среди обеспеченных слоев знати, то низшие сословия в подобной ситуации практиковали традицию временного удо­черения девушки из другого рода — мин меныри. Девушка из небогатой семьи в детском возрасте (10—12 лет) привозилась в дом будущего мужа, где проживала с его родственниками до свадьбы51. По данным Ким Ёнсук Харви52, удочерение было известно еще в годы Трех государств. Если причиной усыновления было желание передать наследство и не прервать линию рода, то причины удочерения были чисто экономическими. С одной стороны, родители девушки избавлялись от «лишнего рта», а родители сына приобретали работницу в дом. М. Дойхлер считает, что эта традиция — конфуциански преобразованная практика проживания жениха в доме невесты53. Удочерение встречается в летописях до XVIII в. В позднее время таких фактов пока не найдено54.

Изменяются правила наследования. Если в Корё наследство делилось равномер­но между детьми, то в XIV—XV вв. младшие сыновья стали исключаться из числа основных наследников. Старшие сыновья получают не только средства для содер­жания храма предков, но и большую часть остального имущества. В XVI в. значи­тельно возрастает количество еды и денег, которые тратятся на проведение церемо­ний поминовения предков. Дочери и сыновья дают по 10 мерок риса, внуки — по 5 и правнуки — по 2 мерки для каждой церемонии55. Одна из причин — стремление ук­репить основную мужскую ветвь клана и избежать дробления наделов. Если в XV в. еще упоминаются факты передачи наследства дочерям в случае отсутствия наслед­ника-сына, а главным лицом в церемонии поминовения предков становится старший внук, то с XVIII в. заканчивается оформление классической корейской патриархаль­ной системы. Наследование большей части имущества старшим сыном становится настолько естественным, что не требуется специального письменного подтвержде­ния права на наследство, которое обычно выдавалось местной администрацией. Со­ответствующие измения вносились в регулярные дополнения к «Великому уложе- нию»56. Если во во время разделения имущества планировалась свадьба, сдача экза­менов или рождение ребенка у младших сыновей, то родители могли по своему ус­мотрению выделить им долю наследства. Одновременно дочери исключаются из претендентов на наследство родителей. Это объясняется несколькими причинами. Во-первых, дочери переходят в род мужа и записываются в его чокпо, соответствен­но, они уже не принадлежат к роду родителей. Новая семья должна обеспечивать их существование. Во-вторых, сыновья находятся в трауре по родителям три года, а дочери только год, что, с одной стороны, противоречит классической неоконфуци­анской литературе, которая требует соблюдения более продолжительного траура. То есть нет юридических оснований для выделения доли. С другой, сыновьям необхо­димо больше средств для проведения регулярных поминальных церемоний. Кроме того, сыновья, содержат могилы предков. В-третьих, дочери часто живут далеко от родительского дома и не могут принимать участие в церемониях поминовения предков. Именно такие правила наследования зафиксированы в приложении к «Ве­ликому уложению» от 1746 г. и нарушение их карается сначала восемьюдесятью, а затем сотней ударов плети.

Распространенное мнение о полном бесправии женщин в период династии Ли не относится к раннему периоду. Изучив генеалогические книги XV—XVII вв., М. Петерсон пришел к выводу, что в них дочерям уделялось столько же информа­ции, сколько и сыновьям. Петерсон приводит текст дарственной от 1694 г., из кото­рой следует, что женщина могла иметь имущество, контролировать его, дарить и получать57. По мере того, как выделяется статус сына, а затем и старшего сына, крепнут и патронимические отношения в семье. Постепенно жена теряет все права, кроме права родить сына.

В период династии Чосон семейный уклад в Корее принял строгую патриархаль­ную форму, которая характеризуется тотальной патронимией, когда жена полно­стью исключена из процесса внешней жизни семьи; строгой патрилинейностью, при которой дети получали фамилию отца и принадлежали к его роду, правом наследо­вания большой части имущества отца обладал только старший сын; и патрилокаль- ностью, в рамках которой старший сын оставался жить в доме родителей, а другие сыновья строили новые жилища на средства отца.

В XV в. разгорается острая дискуссия по поводу ограничения кровнородствен­ных браков. Часть высших сановников считает необходимостью запретить браки между людьми с одной фамилией, но с разным пон, другие, наоборот, рассматрива­ют как кровнородственные браки между лицами одного пон, но с разной фамилией. Побеждают приверженцы видного сановника Сон Сирёля (1607—1689). Именно он добивается принятия в 1669 г. закона «Тонсон тонбон», по которому запрещаются браки между теми, кто носит одинаковое имя и пон58, поскольку они имеют общего основателя рода, а поэтому считаются родственниками. К XVIII в. полностью исче­зают упоминания о кровнородственных браках.

Продолжает снижаться средний возраст вступления в брак. «Великое уложение» регулирует возраст вступления в брак: 15 лет — для мужчин и 14 — для женщин. Но если в семье родители больные или старше 50 лет, то можно вступать в брак и с 12 лет59. Если в начале периода Чосон мужья в среднем старше своих жен, то в XIX в. жены в среднем старше на 4-8 лет, а есть и упоминание о разнице в 16 лет и даже больше60.

После Имджинской войны (1592—1598) наблюдается рост населения страны. Именно в это время родовая система начинает бурно развиваться. Если с Х^ в. бы­ли запрещены браки между родственниками ближе восьмого колена для аристокра­тии, то с XVII в. это правило распространяется и на простых людей. Это позволяет и произвести больше потомков в условиях высокой детской смертности. В бедных семьях существует продажа дочерей замуж в дом янбанов как наложниц — мин ме- ныри и в более зажиточные семьи своего сословия. Одновременно существует прак­тика, когда муж переезжает в дом невестки и живет там как муж, а также работает на новую семью несколько лет до свадьбы. Часто в таких случаях в церемонии свадьбы принимают участие совместные дети новобрачных61. В браках янбанов важно положение семьи будущего супруга. Специальные агенты чунмеин профес­сионально занимаются поиском подходящей пары. В XVII в. распространение полу­чают политические браки между детьми конфуцианских ученых, представителей соперничающих придворных группировок.

Одновременно ведется борьба против повторных браков разведенных женщин и вдов. Их дети не допускаются к государственной службе. С одной стороны, женщи­на теряет право на развод, но с другой находится под защитой закона, по которому развод только по воле мужа невозможен в случае, если она находится в трауре, не имеет дома или средств к существованию. Муж может быть наказан двумя сотнями ударов палок за несправедливое оставление жены без средств. Неправильными раз­водами занимаются специальные цензоры Ведомства Церемоний, решения которых становятся окончательными. Известен случай, когда женщина получила письменное разрешение мужа на развод и вышла замуж за другого. Цензоры пересмотрели это дело, и все трое были жестоко наказаны за нарушение конфуцианского кодекса62. Вдовы и вдовцы пишут многочисленные петиции с просьбами разрешить им по­вторные браки. Только в 1894 г., после продолжительных дебатов, разрешается сно­ва вступать в брак после смерти первого супруга. При этом главными наследниками остаются дети от первого брака.

Таким образом, нельзя однозначно утверждать, что патрилинейность была осно­вой общества в ранний период династии Ли. Муж занимает равное положение с женщиной в имущественном праве, наследство разделяется равномерно между до­черями и сыновьями, женщины принимают участие в церемониях поминания пред­ков, усыновление встречается сравнительно редко, родственники по женской линии играют ту же роль, что по мужской, распространен повторный брак. Но к началу XIX в. наблюдается рост консервативных тенденций, которые проявляются в более ревностном стремлении соблюдать конфуцианские нормы, с одной стороны, а с другой стороны, учащаются случаи получения наследства незаконнорожденными детьми, а также предоставления им одинаковых условий в продвижении по служеб­ной лестнице. Женщины отстраняются от участия в церемониях поминания предков,

теряют право наследования, полностью попадают под контроль мужа. Повсеместно практикуется усыновление и удочерение, часто браки организуются между детьми, которые физически не достигли брачного возраста.

КОЛОНИАЛЬНЫЙ ПЕРИОД (1910—1945)

Японский колониальный режим не внес кардинальных изменений в патриар­хальную систему корейской семьи. Сразу после аннексии Кореи в 1910 г. генерал- губернатор Тэраути (1910—1916) издает «Приказ об обследовании земель» и япон­цы национализируют богатейшие земли, принадлежащие родам, а также земли, предназначенные для обслуживания культа предков. Это имело не только экономи­ческие причины. Борьба с культом предков ослабляла влияние родов и их связи в стране, являлась борьбой с национальным самосознанием корейцев и одновременно наносила удар по аристократической элите и чиновникам. Несмотря на это, пре­имущественно внутрисословные браки сохраняются. В 1925 г. японские ученые проводят исследование населения Кореи и обнаруживают, что в среднем у янбанов жены старше мужей (по причине более ранних браков), а у простого люда старше мужья63. Колониальный режим запрещает использование корейских фамилий. К 1940 г. почти 80% населения Кореи носят японские имена64.

В 1921 г. был внедрен японский семейный кодекс, по которому дочери были полностью исключены из числа претендентов на наследство своих родителей и за­прещалось иметь вторых жен. Для подавляющего большинства корейского населе­ния содержание наложницы, а также побочных детей было непозволительной рос­кошью. В колониальный период возникает новая форма свадебной церемонии. Если в начале династии Чосон свадьба проводилась в доме невесты, а затем была перене­сена в дом жениха, то в 20-х годах колониальное правительство создает специаль­ные залы есикчан, в которых проводятся все публичные церемонии, связанные с родственными отношениями, включая свадьбы и церемонии поминовения предков на периодических сборах членов рода. Таким образом, японская оккупация значи­тельно ослабила влияния клана в жизни семьи, подорвав его экономическую основу, а также отразилась на культе предков, но мало сказалась на внутренней жизни се­мьи в Корее вплоть до освобождения страны в 1945 г.

К середине XX в. в Корее на основе конфуцианской идеологии, а также исконно корейских традиций сложилась уникальная семейно-родственная система, для кото­рой характерна классическая патриархальность, патрилинейность и патрилокаль- ность. Какие же функции имела семья накануне освобождения? Во-первых, семья обеспечивала социальный статус. Во-вторых, выполняла важнейшую репродуктив­ную функцию. Ведь, как уже отмечалось выше, в обществе, организованном на ос­нове структурированных патрилинейных групп, смысл брака — в потомках, про­должении рода по мужской линии. В-третьих, в традиционной Корее семья имела экономическую функцию, которая позволяла членам семьи разделять труд и участ­вовать в производстве прибавочного продукта. Четвертая функция — сакральная. В рамках семьи через ритуал, церемонии поминовения сохраняется преемственность, акцентируется связь умерших предков с их потомками, содержится алтарь и родо­вые могилы.

К XIX в. в Корее семейная жизнь полностью была подчинена конфуцианскому мировоззрению, которое, с одной стороны, следовало классическим канонам, а с другой — во многом им же противоречило. Корейские законотворцы создавали соб­ственные правила, которые, как им казалось, соответствовали требованиям конфу­цианской системы в условиях Кореи, в жестких рамках существующей идеологиче­ской системы. На протяжении двух тысячелетий произошла трансформация семей­ной организации периода Древнего Чосона (поздней стадии первобытно-общинных отношений) через слабо структурированную систему периода Корё к патрилиней- ной системе, когда свобода женщины была выражена в праве родить сына, а могилы предков стали атрибутом престижа и социального положения.

К началу XIX в. в Корее окончательно сформировалась специфическая система патриархальной семьи, которая коренным образом отличалась не только от семей­ной начала правления династии, но и от китайской и японской системы. Это была уникальная система, основанная на смешении конфуцианских идей, традиционных ценностей и реалий исторического развития. Например, если сравнить корейскую модель с китайской65, то можно выявить следующие отличия. Во-первых, в тради­ционном Китае род отца и матери имеет равные позиции в плане передачи социаль­ного статуса и обряда почитания. Во-вторых, в Китае женщины участвуют в цере­мониях поминовения предков, что в традиционной Корее исключено. В-третьих, в Корее элита не была разрушена после смены династий, а прошла сквозь перемены власти, и там важнейшая функция рода — обеспечение социального статуса его членам, тогда как в Китае, где довольна высока вертикальная социальная мобиль­ность, а аристократическая традиция была разрушена еще во времена сунской дина­стии, род ограничивается контролем над имуществом и распределением его внутри рода. Существует и разница в правилах наследования. В Китае традиционно и доче­ри, и сыновья являются равными наследниками, а в Корее фактически только стар­ший сын получает в качестве наследства имущество и дом родителей. В-пятых, в Китае часто усыновляются выходцы из рода матери или жены, в то время как в Ко­рее — только из рода отца. В-шестых, в Корее почитание мачехи и соблюдение всех атрибутов культа предков по отношению к мачехе должно быть таким же, как и от­ношение к родной матери. В Китае же мачеха является выходцем из другого рода и дети не имеют по отношению к ней тех же обязательств, как по отношению к род­ной матери.

Под влиянием конфуцианской идеологии на всем протяжении царствования ди­настии Ли в Корее происходила трансформация семейно-родовой структуры в само­бытную систему, которая до сих пор играет огромную роль во всех аспектах жизни современной Республики Корея.

Примечания

1 ПакМ. Н. Очерки ранней истории Кореи. М., 1979, с. 25.

2 Там же, с. 41.

3 Там же, с. 51.

4 Там же, с. 51.

5 Ким Бусик. Самгук саги. Т.2. М., 1995, с. 35.

6 Бичурин Н. Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древ­ние времена. Т. 2. М.—Л., 1950, с. 22.

7 Там же, с. 129.

8 Там же, с. 22.

9 Там же, с. 26.

10 Там же, с. 46.

11 Кюнер Н. В. Китайские сведения о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока. М., 1961, с. 235.

12 Lee P. H. Sourcebook of Korean Civilization. New York, 1993, p. 52.

13 Там же, с. 58.

14 Ким Бусик. Самгук саги. Т. 2. М., 1995, с. 136.

15 Там же, с. 136.

16 DeuchlerM. The Confucian Transformation of Korea. London, 1992, p. 14.

17 Ли Гвангю. Хангуг-ый каджок-ква чонджок (Корейская семья и клан). Сеул, 1990, с. 322.

18 Там же, с. 299.

19 Ким Бусик. Указ. соч., т. 2, с. 20.

20 Ли Гвангю. Указ. соч., с. 317.

21 DeuchlerМ. Указ. соч., с. 43.

22 «Корёса» («История Корё»). Т. 3. Сеул, 1955, с. 84.

23 Lee P. H. Указ. соч., 1993, с. 318.

24 Там же, с. 325.

25 Ли Гвангю. Указ. соч., с. 327.

26 Там же, с. 283.

27 Lee P. H. Указ.соч., с. 319.

28 Peterson M. A. Korean Adoption and Inheritance. New York., 1996, p. 20.

29 Там же, с. 320—322.

30 DeuchlerМ. Указ. соч., c. 62.

31 Там же, с. 59.

32 Там же, с. 69.

33 «Корё са», с. 26—27.

34 Сюй Цзин. Корё тогён (Описание Корё, с картами). Сеул, 1972, с. 82.

35 Deuchler M. Указ. соч., с. 16.

36 Там же, с. 180.

37 Peterson M. A. Указ. соч., с.20.

38 Lee Р. Н. Указ. соч., с. 557.

«Сок тэджон» («Добавления к "Великому уложению"»). Сеул, 1938, с. 440.

40 «Седжон силлок» («Летопись правления Седжона»), кн. 6. — В серии: «Чосон ванджо сил- лок» («Летопись династии Чосон»). Сеул, 1955, с. 30.

41 Deuchler M. Указ. соч., с. 60.

42 «Седжон силлок», кн. 3, с. 30.

43 Deuchler М. Указ. соч., с. 150.

44 Там же, с. 270.

45 Peterson M. A. Указ. соч., с. 101.

46 DeuchlerМ. Указ. соч., с. 244.

47 «Седжон силлок», кн. 6, с.18—20.

48 «Korean Women: View from the Inner Room». Seoul, 1985, с. 29.

49 PetersonM. A. Указ. соч., с. 75.

50 Ли Гвангю, Указ. соч., с. 161.

51 «Korean Women...», pp. 47—48.

52 Kim Youngsook, Harvey. Korean Woman: The Socialization of Shamans. St. Paul, 1979, p.65.

53 DeuchlerM. The Tradition: Women during Yi Dynasty. Seoul, 1977, pp. 13—21.

54 Peterson M. A. Указ.соч., с. 107.

55 Там же, с. 26.

56 Там же, с. 54.

57 «Korean Women: View from the Inner Room», р. 37.

58 ПакПенхо. Хангук понджеса (Исследование системы пон в Корее). Сеул, 1974, с. 347—351.

59 «Седжон силлок», кн. 6, с. 249.

60 Чхве Джесок. Хангук каджок чедоса ёнгу (Изучение системы корейской семьи). Сеул, 1983, с. 419.

61 Ли Гвангю. Указ. соч., с. 58.

62 Deuchler М. The Confucian Transformation of Korea, p. 276.

63 Ли Гвангю. Указ.соч., с. 54.

64 Там же, с. 345.

65 Особенности семейной системы в Китае приведены по книге: Backer Н, High В. Chinese Family and Kinship. London, 1979.

Источник: Альманах. Российское корееведение. Выпуск второй. Москва 2001 г.

kore-saram.ru/Kim-G-N-Respublika-Koreya-GLAVA-3...